Общее количество наличных самолетов первой линии на 10 мая 1940 года по данным генералов Кессельринга и Шперле, командовавших 2-м и 3-м воздушными флотами, составляло:

1120 бомбардировщиков («Do-17», «Не-111», «Ju-88»);

324 пикирующих бомбардировщика («Ju-87»);

42 штурмовика («Hs-123»);

1016 ближних истребителей («Ме-109»);

248 дальних истребителей («Ме-110») плюс самолеты-разведчики и транспортники.

Они были распределены между шестью воздушными корпусами. Из них I и IV (генералов Ульриха Грауэрта и Альфреда Келлера) в свою зону действий включали Бельгию и Голландию. II и V (генерал-лейтенантов Бруно Лерцера и Роберта Риттера) воевали на южном фланге фронта, противостоящего Северо-Восточной Франции, и включали в себя львиную долю четырнадцатой Geschwader бомбардировщиков. Далее, имелся воздушный корпус 2-го особого назначения, отвечающий за десанты в Голландии, и, наконец, VIII воздушный корпус под командой генерал-лейтенанта Вольфрама Фрайгера фон Рихтгофена.

Как и в Польше, Рихтгофен отвечал за основную силу ближней поддержки, состоявшую из двух укомплектованных Stuka Geschwader плюс штурмовики и истребители. После того как первые вступили в бой с укрепленным фронтом по обе стороны Льежа и глубоко в Бельгии, этот корпус передислоцировался для поддержки прорыва при Седане и продвижения танковых дивизий к побережью Ла-Манша и Дюнкерку.

Дюнкерк! Тут впервые немцам предстояло узнать, что они не являются непобедимыми. Но в тот момент никто и не полагал, что название этого маленького фламандского порта станет синонимом первого чувствительного поражения люфтваффе. Независимо от требований поддержания резерва или временного выхода самолетов из строя Германия могла в любое время держать в небе около 1000 обычных и пикирующих бомбардировщиков и столько же истребителей. И невзирая на все мужество своих летчиков, союзники ничего не могли сделать, чтобы остановить их.

День Троицы, 12 мая – третий день германского наступления, – стал одним из самых памятных в военной истории Geschwader истребителей JG 27. В этот день комбинированная группа из трех Gruppen I/JG 27, I/JG 1 и I/JG 21 сосредоточилась на прорыве Маастрихт – Льеж. После первых боев ее командир подполковник Макс Ибель все еще имел в своем распоряжении восемьдесят пять действующих «Ме-109». Аэродромные команды работали целую ночь, закрашивая, ремонтируя самолеты и меняя узлы, чтобы машины были в боевом состоянии. Их базы находились в Менхенгладбахе и Гимнихе возле Кельна.

На рассвете поднялись в воздух две эскадрильи из I/JG 1 под командой капитана Иоахима Шлихтинга, чтобы обеспечить прикрытие мостов через Маас и канал Альберта для продвигавшейся 6-й армии, имея приказ атаковать любой вражеский самолет, который появится в небе. Нет сомнений, британцы прекрасно знали о воздушно-десантной операции, в результате которой были взяты эти мосты 10 мая, и об их важности для германского наступления. Поэтому ожидалось, что английская авиация снова появится, чтобы приложить все силы для уничтожения мостов.

В 6.00 старший лейтенант Вальтер Адольф, возглавлявший 2-ю эскадрилью, заметил на фоне светлеющего неба на востоке несколько темных точек. Три, шесть, девять. Они росли в размерах: слишком большие, чтобы быть истребителями.

«Вражеские самолеты над Маастрихтом! – сообщил он по радио. – Атакую!»

В этот же момент он покачал крыльями и помчался к группе, сопровождаемый своим ведомым. Точки уже превратились в двухмоторные бомбардировщики, которые быстро приближались. Красно-белые и синие круги… это англичане… тип «бристоль-бленхейм». Адольф снизился в 100 метрах сзади от последнего из них, затем набрал высоту, подкрадываясь снизу под косым углом. Бомбардировщики строго держались своего курса. Неужели они ничего не заметили?

В его рефлекторном прицеле «бленхейм» казался огромным, как стог сена. Он бросил взгляд влево, увидел, что сержант Блазытко приближается к другому бомбардировщику, и нажал на гашетку. Пушка и пулеметы вместе заработали на расстоянии 80 метров, и маленькие вспышки испещрили фюзеляж и крылья противника. Адольф сделал резкий поворот, чтобы избежать столкновения, и, оглянувшись назад, увидел, что левый двигатель «бленхейма» в огне. А сам самолет как будто остановился в воздухе. Потом, став на дыбы, он помчался вниз к своей гибели.

Адольф сразу же помчался к другому «бленхейму» и в течение пяти минут сбил три вражеских бомбардировщика. А еще три сбили старший лейтенант Браун, лейтенант Ортель и сержант Блазытко. Как будто этого еще было мало, 3-я эскадрилья из JG 27 обнаружила спасавшиеся бегством оставшиеся три бомбардировщика над Льежем. После атаки старший лейтенант Хомут и лейтенант Борхерт зафиксировали, как два из них врезались в землю, охваченные пламенем.

Но британцы все еще сопротивлялись. Их эскадрильи «харрикейнов» атаковали германские истребители, патрулировавшие район. Пять самолетов «бэтл» с экипажами из добровольцев предприняли самоубийственную попытку разбомбить канал Альберта на бреющем полете. Все они были сбиты огнем зенитной артиллерии.[14]

В течение утра в бой были брошены все эскадрильи JG 27, часто с передышкой между вылетами в сорок пять минут. Как только они приземлялись, пилоты мчались за инструктажем по следующему заданию, а в это время наземные группы обслуживания заправляли, вооружали самолет, производили мелкий ремонт. И все равно количество пригодных к бою самолетов постоянно уменьшалось.

В 11.00 офицер штаба Geschwader капитан Адольф Галланд отложил в сторону свои бумаги и карты и отправился на боевое задание вместе с лейтенантом Густавом Ределем. К западу от Льежа они обнаружили восемь «харрикейнов», летевших ниже их на несколько сот метров, и вдвоем ринулись вниз в атаку. Это были бельгийцы, оснащенные ранней моделью британского истребителя. «Мне было их почти жаль», – писал Галланд.

Он выстрелил раньше времени, как бы сделав противнику что-то вроде предупреждения, дав ему шанс убраться. Бельгиец засуетился в тревоге – и попал прямо на линию огня Ределя. Потом вновь атаковал Галланд, и «харрикейн» развалился в воздухе.

Вот так человек, которому суждено было стать одним из самых успешных в мире летчиков-истребителей, Адольф Галланд, сбил свой первый самолет. «Мне просто повезло – это было избиение младенцев». Он сбил еще два самолета, а Редель – один.

К полудню в воздухе уже не появилось ни одной вражеской эскадрильи – ни бомбардировщиков, ни истребителей. JG 27 очистила от них небо. Соединение перешло к несению эскортной службы, сопровождая пикирующие бомбардировщики из StG 2 и 77, пока те атаковали вражеские бронетанковые колонны. Когда приземлился последний «Ме-109», была уже почти ночь.

За день Geschwader совершила 340 боевых вылетов, а каждый самолет поднимался в небо, как минимум, четыре-пять раз. Потеряв четыре своих самолета, она сбила двадцать восемь вражеских. Похожие рапорты поступали и из других секторов фронта.