Такова была общая картина в начале битвы за Дюнкерк. Две недели страшных боев во многом подорвали боевую мощь люфтваффе. Многие из бомбардировочных Gruppen могли поднять в небо лишь пятнадцать самолетов из тридцати имевшихся. Но они взлетали, поливали дождем бомб причалы и ангары в гавани Дюнкерка. Около полудня 26-го загорелись огромные цистерны с нефтью на западной окраине города. В ходе прицельных бомбежек «Штуки» уничтожили запорные шлюзы, ведущие во внутреннюю гавань. Бомбы корежили рельсы на сортировочной станции; загорелись корабли; один сухогруз медленно пошел на дно изуродованной портовой бухты.

Это были адские дни для британцев. Решив эвакуировать свою армию с континента, они оказались в ситуации, когда это можно было сделать только через Дюнкерк. Для этой цели они бросили в бой все, что имели, – даже истребители домашнего базирования, которые до сих пор держали в резерве, включая «Спитфайры Марк IIA», которые по боевым качествам были сопоставимы с «Ме-109Е». Эти истребители сейчас имели одно существенное преимущество: Дюнкерк и вся зона боев лежали внутри радиуса их действия с британских баз.

23 мая специальный поезд Геринга, который он использовал как штаб на колесах, остановился в Полше, в районе Эйфель. Из последних сводок стало ясно, что союзники во Фландрии пойманы в гигантскую ловушку. Острие германского бронированного клина в Гравелине находилось на 30 миль ближе к Дюнкерку, чем британцы, все еще сражавшиеся возле Лилля и Арраса. Через несколько дней эта дорога к морю будет тоже закрыта.

А что же люфтваффе? Неужели ему не суждено сыграть какую-то роль в окончательной победе? Геринг был настроен убедиться, что суждено: «Мой фюрер, оставьте уничтожение окруженного в Дюнкерке врага мне и моему люфтваффе!» Характерный напыщенный жест.

Гитлер с готовностью согласился с предложением. Он хотел сохранить танки для продолжения кампании во Франции. 24 мая был дан приказ остановиться, и два с половиной дня танки стояли в неподвижности в пределах досягаемости Дюнкерка на линии Гравелин – Сент-Омер – Бетюн, чтобы дать Герингу свободно действовать своей авиацией.

Начальник штаба армии генерал Йодль был убежден, что Геринг откусил больше, чем мог прожевать.

Даже Кессельринг, командующий 2-м воздушным флотом, выступил с возражениями.

– Эта работа совершенно за пределами возможностей моих истощенных войск, – говорил он.

Но последнее слово было за Герингом:

– Мое люфтваффе сделает это само!

StG 2 летела вдоль берега моря, возглавляемая штабным звеном. Командир Geschwader майор Оскар Динорт неотрывно смотрел вниз. Хотя ярко светило солнце, земля была покрыта туманом. Французское побережье представлялось лишь туманной линией. Слева лежал Кале, безошибочно выделяемый по черно-коричневому дыму, поднимавшемуся в небо от охвативших его пожаров. На его улицах 10-я танковая дивизия сражалась с войсками союзников, удерживавшими цитадель и гавань. Их поддерживала морская артиллерия. XIX армейский корпус Гудериана запросил помощь «Штук», чтобы заставить замолчать беспокоившие его эсминцы. И вот этим был сейчас, 25 мая, занят Динорт и две его группы под командой капитанов Хитшольда и Брюкерса.

Хотя непрерывные бои предыдущих двух недель спаяли их в опытную и уверенную в своих силах группу, у Динорта было ощущение и возбуждение, как будто происходит что-то новое. Дело в том, что их впервые послали атаковать корабли: эти маленькие цели, которые одновременно и подвижны, и опасны. Как надо поступить? Как атаковать? Лишь несколько летчиков StG 2 имели в этом опыт.

Командир соединения сощурил глаза, потому что рассеянный свет слепил. Под ним простиралось море, подобно бесконечному замороженному оконному стеклу. Но вдруг на нем появилось несколько пыльных пятнышек. Это были корабли. Целая куча, но такие маленькие! И в них надо попасть?

– Атакуем всеми группами! – приказал Динорт. – Каждый выбирает для себя цель!

Тут два других самолета его звена, старших лейтенантов Улица и Лау, пристроились справа от своего ведущего, сбросили газ и стали терять высоту. Пике на такие маленькие цели должно начинаться на максимально малой высоте – определенно не с 4000 метров.

«Ju-87» Динорта перевернулся и отстал от них, целясь в один из наиболее крупных кораблей. Но цель ушла из его прицела и исчезла под чехлом его двигателя. Его первой реакцией было начать «лестничную атаку». Это означало пикирование до тех пор, пока не потеряешь цель из поля зрения, выход из пике, снова нацеливание и пике – и так, может быть, не один раз.

Наконец, он вошел в «боевое пике», и на этот раз цель уже не была «пятнышком пыли», а превратилась в длинный изящный корпус эсминца, растущий в его прицеле с каждой долей секунды. Но вдруг он сделал поворот влево, и все, что Динорт мог увидеть, это пенный след, оставляемый его винтами. Он попытался преследовать корабль, но тот довел поворот до 180 градусов – полный полукруг, с которым самолет соперничать не мог. Оставалось только выйти из пикирования и все начать снова.

Другую группу из сорока «Штук» постигло то же самое. Большинство бомб упало каскадом в море, создав внушительные, но бесполезные фонтаны воды. Немногие попадания достались на долю сторожевого корабля и транспорта. Две бомбы упали на нос последнего, но результаты остались неизвестны.

Одна за другой эскадрильи выходили из боя и начинали перестраиваться на уровне воды, чтобы направиться назад на юг. В этот момент они были более всего беззащитны, потому что скорость была снижена до минимума, чтобы машины могли чуть ли не висеть в воздухе, а летчики были целиком заняты выпуском тормозных щитков, открытием заслонок радиатора, переводом рычагов сброса бомб и сменой режимов работы винта и редуктора. В то же время летчики должны были не сводить глаз со своего ведущего, чтобы убедиться, что все вышли в одном направлении из зоны вражеского зенитного огня, а потом держаться в тесном строю, чтобы увеличить оборонительную мощь против атаки с кормы.

Враг знал, что, пока «Штуки» были заняты этими проблемами, наступал лучший момент для внезапной атаки. Так и произошло.

«Сзади нас английские истребители!»

Прозвучавшее в наушниках предупреждение заставило Динорта положить свою машину в крен. Высоко вверху появилось несколько вспыхивающих время от времени, кружащих точек. Это означало, что свои истребители вступили в схватку с вражескими. Но нескольким «спитфайрам» удалось пробиться к более богатой добыче – «Штукам».

Динорт сразу же сбросил газ и сделал ложный поворот вправо. Когда нет надежды оторваться от противника, который был в два раза быстрее его, это было альтернативное оборонительное средство, которое помогало. «Спитфайр», привязанный к своему курсу, не мог повторить этот маневр из-за своей большой скорости. «Ju-87» ускользнул из его прицела, и восемь пулеметов выстрелили в пустоту.

Маневр пикирующего бомбардировщика был сходен с тем, что незадолго до этого осуществили британские эсминцы, атакованные теми же «Ju-87». Применено то же самое правило: ускользай, уворачивайся, не давай прицелиться!