litbaza книги онлайнРоманыКоролева в придачу - Симона Вилар

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 143
Перейти на страницу:

– Как давно это было! – вздохнула Мэри. – Какие древние имена – герцог Бретонский, Анна де Боже, Карл VIII. Словно другая жизнь.

Лонгвиль почувствовал, что мысли Мэри, завели её в неподходящее для него русло, невольно наводя её на мысль, как стар избранный для неё жених. И герцог постарался заверить принцессу, что только её сияющая юность способствует подобному мнению, на самом деле, многие из участников этих событий ещё живы – та же Анна де Боже и сам Людовик.

– А король Карл VIII погиб в результате несчастного случая, когда расшиб голову о низкую дверную притолоку в замке Амбуаз, – продолжил он. – У его жены Анны Бретонской не было детей... и таким образом сбылось пророчество: Луи Орлеанский стал королем Людовиком XII.

– И женился на вдове Карла VIII Анне Бретонской, – лениво протянула Мэри, накручивая на палец локон.

Опять её равнодушный тон говорил, как мало её волнуют события прошлого! Лонгвиль повел плечом. События касались этой девушки сильнее, чем она могла вообразить.

– Когда Людовик взошел на трон, он проявил себя во всем благородстве, с него словно слетело все суетное, наносное. Никто более не пытался оспаривать его право на корону. Тех же, кто воевал против него при регентше Анне и кто теперь мог ожидать, что им придется исчезнуть с политической арены, он покорил своим великодушием, заявив: «Король Франции не помнит несправедливостей, причиненных герцогу Орлеанскому». О, поистине на троне Франции оказался благородный человек и талантливый правитель, который облегчил своему народу бремя налогов, позаботился об упорядочении судопроизводства. За свою доброту сердца и справедливость парламентское собрание присвоило ему почетный титул «Отец народа».

– Но ведь был какой-то скандал в связи с его разводом с Жанной Французской? – припомнила Мэри.

– Не было скандала, – поспешил заверить её герцог. – Этот развод был необходим и оправдывался государственными соображениями. Принцесса Жанна не была способна зачать, к тому же Людовик основой для развода выставил то, что меж ним и уродливой супругой никогда не было плотской близости.

– Как же тогда можно судить, что Жанна не могла зачать? – заметила Мэри и тут же смутилась, вспомнив, что юной девице не подобает обсуждать подобные вопросы. И поспешила добавить:

– Бедная принцесса. Она ведь всегда любила его.

Лонгвиль чуть поклонился.

– Миледи, забудьте слово любовь, когда речь идет о государственных интересах. А что касается Жанны Французской... Она удалилась в Бурж, где стала владелицей герцогства и где вела тихую, благочестивую жизнь, пока не умерла. А Людовик женился на королеве Анне Бретонской, которую давно любил.

Мэри хитро улыбнулась:

– И здесь любовь политике не помешала.

Лонгвиль напустил на себя официальный вид:

– Существовал парламентский акт, по которому, в случае, если брак Карла VIII с Анной Бретонской останется бездетным или Карл умрет раньше срока, то Анна станет женой его преемника, чтобы герцогство Бретонское не вышло из состава Франции. Так что здесь мы наблюдаем просто счастливое стечение обстоятельств.

– И тем не менее, королева Анна родила Людовику только двоих дочерей, – заметила Мэри. – А как говорят во Франции: «Негоже лилиям прясть». Следовательно, трон не может достаться женщине. И вслед за Людовиком XII корона перейдет к очередному представителю побочной линии Валуа – Франциску Ангулемскому.

Мэри рассчитывала получить от Лонгвиля комплимент своей проницательности и осведомленности, но он только мрачно поглядел на неё.

– Это в том случае, если мой государь не вступит в новый брак и молодая здоровая женщина не подарит ему наследника, – медленно произнес он.

Мэри перестала играть с волосами. У нее даже пальцы замерзли – такой вдруг объял ее холод. Она бросила на Лонгвиля беспомощный взгляд, а тот, поняв, что сболтнул лишнее, попытался отделаться какой-то пустой фразой, замял разговор, отойдя к открытому окну. Поначалу посол нервничал, теребя шнуровку на рукаве, потом замер, весь подавшись вперед.

– Что вы увидели там, Франсуа? – спросила со своего места принцесса.

Он повернулся, уже улыбаясь.

– Ничего особенного, миледи. Но за окном такая чудесная погода. Я бы хотел немного пройтись... если ваше высочество меня отпустит.

Мэри отпустила. Но когда он вышел, хитро подмигнула художнику:

– Готова биться об заклад, что нашего Лонгвиля увлекла не природа... а легкая походка моей фрейлины Джейн.

Она привлекла Жана к окну и вскоре с торжеством указала на две прогуливающиеся среди кустов роз фигуры. И о чем, спрашивается, думает её Джейн? Лонгвиль женат, к тому же он королевских кровей и... А о чем, спрашивается, думает сама Мэри, когда мечтает о Чарльзе Брэндоне, в то время как... её вновь объял холод. Она и старый Валуа! Немыслимо. Но в ушах так и звучали вкрадчивые слова герцога:

«Когда дело касается политики – чувства живых людей уже не в счет».

– Вашему высочеству угодно продолжать? – спросил художник, возвращаясь к мольберту.

Нет, она устала, и ей как-то не по себе. Она величественным жестом отправила мэтра Жана и стала рассеянно бродить из угла в угол. Потом, чтобы отвлечься, велела позвать Илайджу Одли.

– Гусенок, развлеки меня. Поведай одну из твоих чудесных историй.

С Илайджей Мэри могла оставаться и наедине, фрейлины смотрели на это сквозь пальцы. Поначалу они сами заигрывали с хорошеньким неуклюжим юношей, но потом решили, что он просто дикарь или дурачок, и не могли понять, отчего их госпожа бывает с ним столь милостива. Для Мэри же он словно служил напоминанием беспечных дней в Саффолке, её свободы, .о которой она тайно мечтала даже среди окружавшего её великолепия.

Илайджа покорно рассказывал о временах, когда Саффолке правил Святой Эдмунд, воевавший со свирепыми данами; о непомерной власти правителей Саффолка, гордых Бигодах, осмелившихся перечить даже воле королей; рассказывал и о проказливых феях Саффолкских болот, которые заигрывали с путниками и порой заманивали их в свое королевство, откуда те возвращались спустя много лет, когда их родственники состарились или умерли, а они сами оставались такими же юными.

– Нет, это невозможно! – вдруг воскликнула Мэри.

Илайджа хотел было сказать, что это всего лишь легенда, но понял, что Мэри имела в виду нечто другое. Она глядела прямо перед собой странным взглядом и была напряжена, как струна.

– Что невозможно?

– Нет, он не поступит так со мной, – как в трансе повторила Мэри, поворачиваясь к Илайдже, словно только вспомнив о нем.

– Что?

– Миледи, вы совсем не слушаете меня.

Она вздохнула, ласково и небрежно взлохмачивая ему волосы, как будто приласкала домашнее животное.

– Спасибо, Гусенок. Но на сегодня довольно. Затем мысли ее приняли иное направление.

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 143
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?