— Учили вы меня, да не научили, рассказывали, да не про то. Чудеса разные показывали, да оказалось, что шельмовство всё это.

— Почему ти так решиль? Яйцо я себе на ужин перед тем сделаль, а положить его кроме рукава мне некуда. Не носить же мне его в руках постоянно? Так и разбить дар сломанного древа можьно.

— А плотник ваш — почему так странно ходил до исцеления, что будто не он на костыли опирается, а костыли на него? Да и прачка видела, как он утром, когда все ещё спали, на своих ногах без костылей в нужник бежал! А метельщик, что после исцелений ваших помост убирал, кусочки воска нашёл — как раз такие, как у бабы, что после плотника исцелилась, гнойники были. И мяса тухлого кусок, с верёвками, которыми он к ней привязан был.

— Видимо обмануть решиль плотник сломанное древо, надсмеяться над наукой нашей. За то накажем ми его строго. А прачке награду дадим, за то, что на чистую воду вивела поганца сего! А с женщиной ти не прав. Её гнойники сломанное древо в воск превратило, а язву в кусок мяса, от тела отторгнутый. И то есть чудо великое!

— А верёвки к нему тоже сломанное древо привязало? Они-то от чего отторглись?

— Не богохульствуй! Шенок! Ти есть варвар тёмний, науки не освоивший! Откуда ти глупий можешь знать помисли божии и деяния сломанного древа? Кто тибе вообше сказаль, что то не чудеса били?

— Ясна у жёлудя, что Дуб ей дал, спрашивала, он ей всё как есть и рассказал.

— Что за дуб такой? Нешто может дерево сказать что-то?…э-э, дерево, на земле живущее, а не на небе в саду божием?

— Ещё как может! Я сам с ним разговаривал, а Ясну он всем мудростям земным учит! Потому и лечить она стала лучше, чем в больнице вашей. У неё настоящие исцеления происходят, а у вас подложные!

— А жёлюдь тут причём?

— Так ведь это плод Дуба! От него ращён, его плоть, а потому через него и у самого Дуба знания получить можно! — удивился Малёк такой непонятливости святого отца.

— То ест, ти хочешь сказать, что обладая жёлюдем, можьно любие знания виведать?

— Ну да. Вот Ясна и узнала всё про ваши «исцеления».

— Так он что, любые желания испольняет?

— Да всё, что захочешь! Вот скажи, чего достичь хочешь, про то Дуб тебе и поведает — как быть да что для этого делать надобно.

Обрадовался отец Патон! Вот оно! Великое Знание! И как просто его получить-то оказывается! Надо всего лишь съесть жёлудь от того большого дуба! А варвары эти глупые и не подозревают о том, какие возможности открываются для настоящих желаний! Всё про лечение людей спрашивают, да про природу, да про лад какой-то в себе и вокруг! Вот тупые! Власть! Только власть над всем миром! Вот настоящая цель! И теперь ему, великому отцу Патону, никто не помешает её заполучить!

Присел он на корточки. Пониже к Мальку нагнулся и любезно спросил:

— Малочек, а где растёт тот дуб?

— В лесу, что за нашей деревней. Только просто так его не найти. Леший не каждого туда пустит. Закружит по лесу, будешь век ходить, а к Дубу не попадёшь.

— А ти как к нему попаль?

— Так дедушка меня учил лес чувствовать да знакомил с ним. Я для Лешего почти свой, а Ясна и вовсе с ним дружит.

— А сколько желюдей у Ясни?

— Она говорила про три, да один израсходовали, два значит осталось.

— А ти мог би добить один для нашей науки?

— Да вы что, отец Патон? Ясна его ни за что не отдаст!

— А ти её не спрашивай. Зачем дефку спрашиват? Возьми и мне принеси. А я тебя лично учить стану всем премудростям общения со сломанным древом. Тогда оно тебе любое желание исполнит. Что ни попросишь, всё тебе дастся.

— Да как же так? Что, и делать для этого ничего не надо будет?

— Нет. Это же настоящее чудо, а не ваши варварские суеверия. Ведь ти сам видел, как сломанное древо твоим братьям знамение дало!

— То знамение им Ясна устроила, а не древо ваше. И в следующий раз у них без неё ничего не получится.

— Вот я и хочу узнать — как она это делает? Возьми у неё жёлюдь и принеси мне.

— Да как же это, отец Патон? У родной сестры красть?

— Не красть, глюпий, а просто взять, чтобы она не видела.

— Так это и есть воровство. Не буду я этого делать!

— Ах так! — вскочил отец Патон. — Не хочешь по-хорошему, значит по-плохому сделаешь! А ну-ка, палач, тащи его в пытошную!

Схватил палач Малька, и ухмыляясь, как пушинку понёс пытать.

Отец Мигобий в это время Ясну подстерегал. Запала ему в голову мысль — заставить её лечить людей во славу сломанного древа. Тут ведь всем хорошо. Она лечит себе, отец Мигобий деньги собирает, а народ к сломанному древу за исцелениями валом валит! Вот вышла она от больной, домой направляется, тут отец Мигобий её и остановил.

— Здравствуй, красна девица! Хочу я тебе предложений хороший сделать! Ти только послюшай.

— И вам здравия, отец Мигобий. Слушаю вас.

— Ти вот людей лечишь, а сама в старом платье ходишь. Негоже такой полезний девка в старом платье ходить. Новое надо, да не одно! А тебе за твой труд никто как положено не платит. Ти приходи ко мне в больницу, там лечи от имени сломанного древа, а я тебе хорошую плату обеспечу. И будет у тебя всё, что нужно! И платья, и румяна, и браслеты разные! И хороми тебе отдельно поставим! Что ти с родителями да братьями в тесноте живёшь? На серебре есть будешь! На пухових перинах спать будешь! Заморский персик да виноград кушать будешь!

— Не пойму я что-то. В работу вы меня зовёте али замуж сватаете? Но — ни то, ни другое мне не годится. Нельзя дело подневольно делать, а в мужья вы мне не подходите.

— Так не неволю же я! Ти как лечишь, так и лечи, только от имени сломанного древа. А жениться нам по вере нашей нельзя. Для нас даже мисли о женщинах — грех большой, ибо женщина — это сосуд греха!

— Тем более не смогу я лечить у вас никого, так как грешные мысли вызываю. А уж про то, что сломанное не может лечить, потому что ему самому сила для