Вскоре мы миновали перекрёсток Западного луча со вторым витком, а затем и с третьим, и понемногу голову сдавило, меня начало знобить, во рту появился мерзкий привкус подгнивших слив. И резко усилилось внешнее давление, нематериальное, но от этого ничуть не менее изматывающее. Я попытался втянуть в себя ещё немного сверхэнергии, дабы противопоставить внутренний потенциал энергетике Эпицентра и – удивительное дело – в своих потугах преуспел; на какое-то время стало легче.

Увы, после очередного перекрёстка принялись слезиться глаза, а на пятом витке прошиб пот, словно не катил на мотоцикле, но сидел в парилке. Ладно хоть ещё грузовик почти сразу замедлил ход и вывернул на обочину – точнее, к небольшой расчищенной от кустарника поляне сразу за ней.

– Проезжай немного дальше, – подсказал Фома. – Да, нормально. Развернись.

Я выполнил распоряжение, и младший сержант приник к пулемёту, оценивая сектор обстрела, а Гриша всё так же молча высвободил из креплений противотанковое ружьё и потопал с ним к специально обустроенной стрелковой позиции метрах в тридцати от нас.

Меня ощутимо штормило, и первым делом я снял куртку, которую сегодня предпочёл плащу, аккуратно свернул её и уложил на запасное колесо, затем поменял танковый шлем на панаму и несколькими размеренными вдохами вогнал себя в лёгкий транс, чтобы равномерно распределить по организму словно бы загустевшую сверхэнергию.

– Ты в порядке? – спросил Фома.

– Да, отпустило, – сказал я и принялся следить за действиями санитаров, попутно протирая мотоциклетные очки. Бригада медиков развела пятёрку подопечных в больничных пижамах по полянке и рассадила их подальше друг от друга. Судя по всему, чувствовали те себя не лучшим образом, но помощь покуда никому не требовалась.

Я хоть и оклемался, в голове продолжало противно звенеть, поэтому тоже опустился на землю, укрывшись от солнцепёка в тени куста. Фома достал из вещмешка арбуз килограммов на восемь, подошёл и устроился рядом.

– Ну чисто пикник! – улыбнулся он, вытянул из-за голенища сапога нож и взрезал хрустнувший под напором лезвия полосатый бок. – Угощайся!

Отказываться не стал и о своём решении не пожалел. Арбуз оказался сахарным, чрезвычайно сочным и сладким; вокруг немедленно принялись кружить осы.

– Это нормально? – указал я на них, а после того, как пулемётчик отмахнулся, спросил: – И зачем мы здесь?

– Сопроводили на место и доставили на позицию стрелка, теперь контролируем ситуацию, – перечислил Фома, потом вздохнул и уточнил: – Не в курсе, что ли, как подстройка проходит? Люди впервые осознанно в резонанс входить станут, а это не всегда гладко проходит. Точнее войти-то как раз не проблема, а вот самостоятельно прервать транс куда сложнее. Ну а когда оператора переполняет энергия…

– Он взрывается? – предположил я, припомнив разлетевшуюся на куски голову черноволосой барышни.

– Это в идеале, – вздохнул пулемётчик. – Чаще вразнос идут и такое творят – в кошмаре не привидится. Но! Заруби себе на носу: пока глаза у оператора белым огнём не засветились, мы не вмешиваемся. Ну а если засветились – всё, баста! Терминальная стадия поражения сверхэнергией, мозги уже спеклись. Тогда Гриша в дело вступит.

– А мы?

– А мы на подхвате. Спасение, эвакуация, наблюдение, – пояснил Фома и вздохнул. – Хотя при самом паршивом раскладе ликвидация тоже на нас. Но обычно без осложнений проходит.

Оставалось лишь пожелать, чтобы обошлось без осложнений и сегодня.

– Едут! – сказал вдруг младший сержант и поднялся на ноги, оставив на траве недоеденный арбуз.

Со стороны шестого витка прикатил вездеход; шофёр в полевой форме корпуса лихо подрулил к грузовику и остался за рулём, с заднего сиденья выбрались два пассажира в штатском. Я их знал: это были Андрейка и пузатый доцент из двадцать второго кабинета.

Но нет, конечно же, нет. Ещё не хватало что-нибудь подобное вслух ляпнуть! Приехали Андрей Игоревич и Макар Демидович.

Оба медика были одеты по-походному: прочные ботинки на ребристой резиновой подошве, гольфы до середины голени, длинные шорты, песочного цвета рубашки – у молодого человека с коротким рукавом, у его патрона – обычная; на головах – панамы.

А были бы пробковые шлемы, хоть сейчас фоторепортаж о буднях колонизаторов снимай. Даже натуру долго искать не придётся, в окрестностях Эпицентра чего только не намешано в плане природных зон.

Помимо кожаного портфеля Андрей вытащил из внедорожника ещё и складные столик и стул. Он установил их и передал доценту стопку каких-то бумаг, после достал стальной пенал, под крышкой которого скрывался шприц для инъекций и набор ампул.

Но сразу никому ничего вкалывать не стали, старший из медбратьев вызвал первого оператора на середину поляны, где чернел пятак не вытоптанной даже, а будто бы выжженой земли, и принялся что-то ему втолковывать. Потом взял слово Андрей Игоревич. Закончив инструктаж, он сжал запястье оператора пальцами, словно собирался высчитать частоту пульса, а только паренёк закрыл глаза, я уловил резкое возмущение энергетического фона. Сам не понял как, просто ощутил и даже что-то такое увидел, неспроста же вновь заслезились глаза.

– Внимание! – негромко сказал Фома и забрался в люльку, но к пулемёту пока что прикасаться не стал.

Не стал усаживаться за руль и я. Просто стоял и пытался разобраться в собственных ощущениях, а те почти сразу ослабли, оставив после себя только лёгкий зуд. И тут же ассистент доцента отпустил руку молодого человека – тот покачнулся и уселся бы на землю, не придержи его под руку санитар.

– Чистый выход, – донёсся до меня одобрительный вердикт расположившегося за столиком доцента. – Андрей, этого пропускай.

– Как скажете, Макар Демидович, – отозвался ассистент.

Фома повернул голову и негромко сказал:

– Понял, да? Ассистент от и до резонанс контролирует.

– А если самостоятельно в транс входить? – поинтересовался я.

Младший сержант неопределённо пожал плечами.

– Иностранцев в обязательном порядке ведут, а кто изначально в Эпицентре инициацию проходил, тем проще – те могут и сами. Кому-то и приходится. Просто риск осложнений выше.

Паренька тем временем отвели к грузовику и усадили на лавку, а на поляну вызвали отчаянно рыжую и повсеместно конопатую барышню. Она вошла в транс ещё быстрее своего предшественника, и отклик на этот раз я уловил даже более чёткий. Но вот совладать с притоком энергии девчонка не сумела, и концентрированная сверхсила начала подсвечивать её явственно различимым муаром. Андрей Игоревич спешно отдёрнул руку и вроде бы несильно хлопнул барышню открытой ладонью по лбу.

Удивительно, но для вывода из транса этого оказалась вполне достаточно. Девица, отчаянно всплеснув руками, начала валиться на спину, и её ловко подхватил предусмотрительно вставший позади санитар.

– Полкубика! – распорядился доцент.