– Переодеться я тебе все у Ольги взял, и сапоги для тебя у меня есть – как раз сорок пятый.

– Ты был у Ольги?! – не мог поверить отец Василий.

– Конечно! Надо же было тебя отпрашивать.

– И тебе это удалось?

– Как видишь. Да ты не бойся, у меня все схвачено!

Отец Василий крякнул. У него было странное предчувствие, и это предчувствие говорило: «Не надо никуда ехать, иди домой, ужинай и ложись спать». Он еще раз с сомнением посмотрел на Костю, на храм, снова на Костю… и согласился.

– Ладно, где моя одежда?

– Вот это по-мужски! – обрадовался Костя. – Все в машине. Где переодеваться будешь?

* * *

Когда они поъехали к пристани, солнце уже садилось. У Кости и впрямь все было схвачено. И приготовленные для священника сапоги оказались впору, и снастей каких только не было, и даже на пристани уже ждала их моторка со знакомой сухой фигурой на борту.

– Петр! – обрадовался отец Василий. – Здорово!

– Привет, батюшка! – широко улыбнулся хозяин лодки, сразу припомнивший погоню за теплоходом.

– Э-э, да вы знакомы? – удивился главврач.

– Э-э, да про нашего батюшку весь Усть-Кудеяр только и говорит! – хитро улыбнулся Петр. – Ну что, поехали?

Мужики закинули в моторку снасти, попрыгали в нее сами и через минуту уже мчались вверх по течению Волги – к виднеющимся на самом горизонте островам.

Отец Василий с удовольствием вдыхал хлещущий в лицо и уже начавший холодать вечерний воздух, испытывая к Косте глубочайшее чувство признательности. Он опустил руку, наслаждаясь тем, как бьется в ладонь серебристая волжская вода, и снова чувствовал, как бьет в ноздри почти забытый острый запах дальних странствий и приключений. Его словно вернули в детство.

Он вдруг понял, что и в армию шел именно с этим чувством, с этим ожиданием волшебных, романтических приключений. Он заранее любил этот запах оружейного масла и даже сам вид тяжелых, грозных боевых машин. И, надо сказать, чего-чего, а уж этого он получил в избытке… вот только ни радости, ни волшебства, конечно же, в этом не оказалось; лишь пот, кровь и долгое тягостное ожидание конца.

– Сюда! К Дому рыбака! – прокричал над ухом Костя.

Отец Василий очнулся и огляделся по сторонам. Они уже практически подошли к самому крупному из островов всей гряды – Песчаному. Где-то здесь и располагался известный своей недоступностью для простых смертных волгарей Дом рыбака.

– На фиг сюда?! – возмутился Петр. – Кого ты здесь думаешь поймать?!

– Двух-трех сомов я здесь возьму! – самоуверенно заявил главврач.

– Ха! Если ты здесь и поймаешь сома, то только если за яйца схватишь! Ты что, забыл, как здесь по осени рыба кверху брюхом плавала?!

– Это не здесь плавала! – не сдавался главврач.

– Не вешай мне лапшу, Константин! – кипятился Петр. – Высажу вас на Алтынке! Там хоть рыба нормальная!

Отец Василий с интересом наблюдал, как переругиваются между собой Петр и Костя, понимая, что только в России могут так яростно не соглашаться с уже оплатившим услугу клиентом. В конце концов они пристали-таки к Песчаному, но не у Дома рыбака, как настаивал врач, а с самого края острова, там, где он почти соприкасается со следующим островком.

– Блин, Петр! Чтоб я с тобой еще раз связался! – ругался врач, яростно скидывая на берег снасти. – Не забудь к пяти за нами заехать!

– Ишь чего захотел! – довольно парировал одержавший победу лодочник. – Я к пяти еще спать буду!

– Блин, Петька, ты у меня доиграешься!

Отец Василий улыбнулся, стащил с себя сапоги и ступил в воду. Босые ступни сразу же утонули в мелком песке, доставив ему невыразимое наслаждение.

– Хватит, мужики, – попросил он. – Смотрите, как хорошо-то!

Но мужики его не слушали. Лодочник решительно скинул на берег последний узел; взревел мотор, и через считанные секунды лодка скрылась за соседним островком. Костя еще немного побурчал, но потом все-таки занялся снастями.

Стало невероятно тихо. Отец Василий упал на спину и заложив руки за голову, уставился в огромное звездное небо. Постепенно уставшие от рева двигателя уши начали слышать окружающий мир, и священник стал различать и плеск играющей мелкой рыбешки, и сопение возящегося со снастями Константина, и хлопанье крыльев редких ночных птиц.

– Что разлегся, отче? – засмеялся Костя. – Вставай, а то ничего не поймаешь.

Отец Василий улыбнулся, мягко поднялся и сладостно потянулся, ощущая, как спавший доселе глубоко внутри его зверь снова проснулся и радуется и этой темноте, и этим запахам, и этим звукам.

Они закинули закидушки и уселись на берегу, опустив босые ноги в мягко облизывающие их мелкие осторожные волны.

– Давай вздрогнем, что ли, батюшка, – предложил Костя и достал из-за спины обтянутую брезентом армейскую флягу.

* * *

Они сидели так бесконечно долго. Пили крепчайший медицинский спирт, закусывая лимоном и кусочками нежнейшей отварной телятины; болтали о жизни, женщинах и работе, смеялись своим шуткам и задумывались над неожиданными выводами. Но потом Костик встревожился и начал вытягивать закидушки на берег.

– Если так пойдет, над нами вся волжская рыба поутру смеяться будет, – хмыкал он, в очередной раз убеждаясь, что и на этом крючке приманка съедена, а ничего не попалось.

– Оставь их в покое, – тихо смеялся священник. – Каждая тварь Божья жить хочет.

– Вот поймаю дюжину сомиков пуда на полтора каждый, тогда и оставлю, – сопел главврач. – А-а! Черт! Зацепилась!

Костя быстро стащил с себя штаны и, не обращая внимания на смех товарища, осторожно полез в воду.

Он копошился невероятно долго, но крючок не сдергивался, и наступил момент, когда Костя оступился и, как был, в своей пижонской курточке, ухнул в воду. От этого отцу Василию стало еще веселей, но, когда Костя вытащил из воды что-то невероятно громоздкое, священник буквально покатился по песку от хохота.

– Ты никак русалку снял?! Видел бы ты себя со стороны! – надрывался он.

Покрытый тиной и водорослями главврач районной больницы и впрямь выглядел несолидно: выпученные от напряжения глаза, белые, вздувшиеся пузырем на поверхности воды трусы и этот прижатый к животу длинный предмет.

– Гадина, за ящик зацепилась! – просипел Костя и рухнул вместе со своей добычей на песок.

– Давай лучше искупаемся! – весело предложил священник. – Больше пользы будет.

– Ни за что! – отрезал Костя. – Сначала я посмотрю, что это за дрянь. Ты прикинь, там все дно ящиками устлано! Еле выдернул!

Отец Василий хмыкнул, встал, потянулся и тут же увидел направленные в их сторону стволы. Двое мужчин тихо стояли в зарослях ивняка и держали их обоих под прицелом.