— Щенком Дискау обожал гоняться за кошками. И вообще кидался на все, что движется, даже на птиц. Но по мере того как он набирался опыта эта привычка постепенно исчезала. — Она улыбнулась: — Как-то раз, когда он был еще совсем маленьким и глупым, я взяла его с собой на планеродром. Уже издалека было видно, как эдакая гигантская птица планирует и мягко приземляется на зеленую лужайку. Пес не был пристегнут и пулей ринулся ловить добычу. Конечно, я бросилась за ним, потому что он умудрился пролезть под ограждением. Чтобы заставить его вернуться, пришлось кричать во все горло. «Ну, — сказала я, — и что бы ты стал делать с такой птицей, если бы догнал ее? Ты же всего-навсего маленькая собачка!»

Я засмеялась, потому что почувствовала, что от меня требуется именно такая реакция.

Госпожа Ремер продолжала:

— Потом мне часто вспоминалась эта картина: для меня она приобрела символическое значение. Мы, люди, стремимся достичь большой цели, хотим получить все сразу. Но так же, как и эта собачка, мы не можем оценить истинные размеры добычи, за которой гонимся, не понимаем, что это нам не по зубам.

Она замолчала, посмотрела на меня и сказала:

— Да, позвольте мне сменить тему. Госпожа Хирте, сходите к врачу, в последнее время вы мне совсем не нравитесь.

Остаток выходного дня я провела в постели. В воскресенье вечером напомнил о себе Витольд. Сказал, что Китти так и не позвонила. Он с Эрнстом уже дома. Аптеку пришлось временно закрыть. Эрнст сейчас все время проводит с детьми.

Я осведомилась, что известно насчет похорон.

— Они будут в следующую среду, — ответил Витольд. — Кстати, вскрытие показало, что Скарлетт утонула. Как мы и предполагали, от сердечного приступа она потеряла сознание и захлебнулась.

— Витольд, как ты? — спросила я.

— Соответственно обстоятельствам, — коротко сказал он.

Тут я решилась:

— Ты ведь курил той ночью со Скарлетт, — начала я. — Впрочем, не думаю, что это имеет большое значение, поэтому на всякий случай я ничего не рассказывала полиции.

Витольд издал страдальческий стон:

— Тира, запомни раз и навсегда: меня не нужно ни от кого защищать. Я могу сам за себя постоять.

— Тогда почему же ты не рассказал им об этом?

— Из уважения к умершей и, конечно же, к Эрнсту. Ему и так нелегко. Неужели вдобавок ко всему он должен мучиться подозрениями, что жена изменяла ему с лучшим другом?

— Но ведь так и было. — констатировала я.

В трубке послышался щелчок зажигалки, а затем — глубокий вздох.

— Полная ерунда! — негодующе воскликнул он. — Мы довольно долго сидели в саду и разговаривали — вот и все!

— А зачем же вы тогда садились в машину? — спросила я.

Витольд возмутился:

— Если это допрос, то пора остановиться! Мы ездили в деревню, чтобы купить сигарет. Всего хорошего! — Он яростно швырнул трубку.

Через десять минут он позвонил снова:

— Тира, не обижайся, мои нервы на пределе. Конечно, очень мило с твоей стороны, что ты не рассказала им о той ночной встрече. Я очень тебе благодарен. А ты слышала, как вернулась Скарлетт?

Ага. в машине они просидели намного дольше, чем потребовалось бы для короткой поездки к автомату с сигаретами. Наверняка Витольд боялся, что я догадывалась: в машине они не только курили.

— Конечно, я ничего не слышала, — заверила я. — Я заснула около двенадцати.

Он, казалось, успокоился, перевел разговор на другие темы, а под конец спросил, приду ли я на похороны.

— А на какое время они назначены? — поинтересовалась я.

— Насколько мне известно, начало в четырнадцать часов в часовне ладенбургского кладбища.

— Не получится, я не смогу опять отпроситься с работы, — объяснила я, так как не испытывала особого желания идти вот уже на вторые похороны за такой короткий отрезок времени. Мы дружески попрощались.

Мне опять нужно было идти в контору, и я с трудом заставила себя сделать это. Никто не удосужился взять на себя часть моей работы, и конечно же, не могло быть и речи о том, чтобы сам шеф что-то сделал за меня. На столе скопилась груда бумаг, с которыми я должна была разобраться за прошедшую неделю. Если бы я отсутствовала все три недели, то по возвращении точно не справилась бы! В обозримом будущем мне предстояло огромное количество сверхурочной работы. Навевающие тоску горы папок с делами заполнят все рабочее и свободное время. Воспоминания о чувстве влюбленности, хорошей еде и прогулках потускнели, но и мысли о мертвых женщинах, опасности и нервных встрясках перестали меня преследовать. Раньше мне ничего не стоило провести вечер-другой над каким-нибудь делом. Возможно, возраст и менопауза давали о себе знать, потому что теперь мне приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы вставать вовремя, сосредоточенно работать днем, а под вечер еше и развешивать выстиранное белье и мыть за собой посуду. Я почти перестала думать о Витольде, а ведь еще не так давно, просыпаясь по утрам, я первым делом мысленно здоровалась с ним, а отходя ко сну, желала ему спокойной ночи.

Примерно через пять дней, заполненных тягостной для меня работой, Витольд позвонил. Он был очень взволнован, а потому опустил свое обычное приветливое вступление и лишь вскользь поинтересовался моим самочувствием.

— Тира, помнишь, раньше, если случайное стечение обстоятельств помогало раскрыть преступление, говорили, что вмешался «комиссар Случай»? В наше время на смену этому талантливейшему полицейскому пришел «комиссар Компьютер». Во всяком случае, сейчас многие молодые криминалисты беспрерывно и безжалостно запихивают в свои компьютеры всевозможные данные, факты, имена и преступления, чтобы таким образом выяснить глубинные связи между событиями, которые невозможно установить иными способами.

— Ну и? — нетерпеливо спросила я.

— В общем, меня снова вызывала полиция Ладенбурга. После смерти Хильке мне часто приходилось к ним наведываться, но в последнее время меня не тревожили. Не буду больше тебя мучить: эльзасская полиция закрыла дело Памелы Шредер и передала его своим ладенбургским коллегам. А в Ладенбурге расследованием занялся человек, помешанный на компьютерах. Впрочем, даже не прибегая к помощи техники, он обратил внимание на странное совпадение: в течение небольшого промежутка времени при относительно невыясненных обстоятельствах умирают жены двух друзей. Дальше — интереснее. Его коллега из Бергштрассе, который занимался делом Беаты, также одержим идеей применения компьютера в расследовании преступлений. И вот они оба считают подозрительным, что все эти случаи произошли в одном районе и все три женщины не были ни старыми, ни больными. Тира, несколько дней назад я говорил тебе то же самое, а я не комиссар!

— Не понимаю, при чем здесь компьютер, — сказала я.