Но планам не суждено было сбыться. Иван и Клементина разбились на горном серпантине, когда отдыхали вместе с сыном в Сочи. Парень сидел позади, и это спасло его. Он вылетел из машины до того, как она покатилась по склону, а затем взорвалась.

– Я готов, – услышал Борис голос за спиной. Это переодетый Мася вышел из авто.

– Тогда пошли.

И они проследовали к церковным дверям. У порога Макс хотел разуться, как привык делать перед входом в мечеть. Борис остановил его.

– Я никогда не был в православном храме, – сконфуженно пробормотал парень. – В сознательном возрасте, я имею в виду.

– А крестик твой не сохранился? Ты пропал вместе с ним. Он был у тебя на шее.

– Наверное, Чини выбросила его. Как я, Саид, мог ходить с крестом?

– Могла бы сохранить, как пистолет-зажигалку.

– Если бы могла, сохранила, – насупился парень.

– Ты прав. – Борис хлопнул его по плечу. – Чини была удивительной женщиной. Она несла свет в этот мир.

Они вошли в храм. Макс остановился у первой же иконы и, как сказал бы представитель современного поколения, залип. А Хренов прошел дальше, к алтарю. Там были две лавки, на одну он опустился.

Бориса не крестили в младенчестве, как того же Максимилиана. Его отец, коммунист, запретил делать это жене и матери, которая родилась еще до того, как восторжествовал коммунизм и религия не считалась опиумом для народа. Старшая сестра Бориса пошла в церковь в двадцать и приняла крещение. Он тоже думал об этом. Особенно часто на войне. Когда погибают твои товарищи и ты можешь стать следующим подстреленным или разорванным на мине, хочется верить в то, что тебя если при жизни не спасут высшие силы, то после смерти позаботятся о твоей душе. Но однажды он оказался в разрушенной снарядами мечети. Крохотной, неказистой, с единственным минаретом, а точнее, его останками. Борис был ранен и заполз в нее, чтобы отлежаться. В крыше была дыра. Он валялся на полу, смотрел в небо и чувствовал, как вместе с кровью из него вытекает жизнь. Так бы и умер там, если бы не старик, заглянувший в мечеть, чтобы помолиться. Наверное, он ходил в нее долгие годы, привык к этому и не хотел совершать намаз в другом месте. Увидев раненого солдата, он подошел и заглянул в его лицо. Борис был готов к тому, что старик вынет из-за пояса кинжал и перережет ему глотку. Он – неверный, к тому же захватчик. А значит, достоин смерти. При Хренове был автомат. В нем оставались патроны. И он мог изрешетить худое тело старика пулями. Но не стал. Все равно подыхать, так зачем же с собой на тот свет еще кого-то забирать? У этого аксакала наверняка дети, внуки и даже правнуки…

Старик как будто прочитал его мысли. Он улыбнулся беззубо и ушел. А когда вернулся, при нем была вода, бинты и какая-то травяная кашица в банке, которую, как показал дед, следовало намазать на рану. Он оставил все это и снова удалился. Больше Борис его не видел. Но по сей день был благодарен старцу. Не только за помощь, но и за то, что дал понять – нельзя делить людей на плохих и хороших, верных – неверных, достойных и нет по их вероисповеданию. И значит, совсем не обязательно примыкать к какой-то религии, нужно просто жить по совести.

– Тут и правда очень красиво, – услышал Борис голос Макса. Он встал у него за спиной и принялся рассматривать алтарь. – В мечетях убранство значительно скромнее.

– Ты просто не был в тех, что построены в Арабских Эмиратах. Не хочешь присесть? – Борис хлопнул по лавке.

– Нет. Уйти хочу.

– Почему?

– Как-то не по себе мне тут… – Максимилиан потянул футболку за ворот. – Как будто воздуха не хватает.

– Это из-за большого количества зажженных свечей и запаха ладана. Так что ты себе не придумывай ничего…

– Я и не собирался, – отрицательно покачал головой Максимилиан. А когда Борис поднялся с лавки, спросил: – А куда мы все же едем? Вы мне так и не сказали.

– В квартиру.

– Чью?

– Вашу. Иван Глинка с семьей первое время жил в городе. Но даже когда переехал, держал две квартиры. Одну для себя, двухкомнатную хрущевку, еще от государства полученную, Ивану она была дорога как память о комсомольской молодости, вторую, шикарную, для Святослава. Чтоб сын, когда повзрослеет, имел свой угол.

– Я буду жить в ней?

– Нет, эта продана давно. Святослав не захотел жить в ней. Привык к дому. А на тот случай, когда дела задерживают в городе допоздна и не хочется ехать за город, у него отцовская хрущевка имеется. За ней соседка присматривает. Убирается в ней. Так что в квартире порядок.

За разговором они вышли из церкви. Макс, оказавшись на воздухе, задышал глубоко и часто. Натерпелся, бедняга.

– Ну, получше?

– Да. Только пить хочется.

– В машине есть вода.

– А почему бабулям плохо не становится в церкви? Тем, что у икон сейчас стоят со свечками?

– Они привычные. – Борис первым направился к авто, Макс двигался следом. – Был у меня один знакомый священник. Молодой, едва семинарию окончивший. Так вот, ему во время праздничных служб дурно становилось. Думал, бесы его одолевают. Оказалось, аллергия на воск, из которого свечи изготавливают.

Хренов открыл авто, но, прежде чем забраться в него, осмотрел колеса. Правое переднее будто спустилось.

– Я так и не понял, вы работаете на брата или нет? – услышал он голос Макса.

– Нет. Он уволил меня, а точнее, расторг договор с моим охранным предприятием, едва вступил в права наследства…

– Почему? – удивился Максимилиан. – Святослава не устраивало то, как вы, а точнее, ваше охранное предприятие справляется со своими обязанностями?

– На заправку надо заехать. Бензин залить, заодно колесо подкачать, – пробормотал Хренов. – Прости, я прослушал вопрос. Что ты хотел узнать?

– Почему Святослав вас уволил?

– Официально потому, что хотел набрать свою команду.

– Но была и другая причина?

– Банальная – я просто ему не нравился.

– Но сейчас Святослав сделал вас чуть ли не первым своим доверенным лицом. Как так?

– Он попросил помочь ему, я не отказал. И пошел на это не ради Святослава, а ради тебя, – с этими словами Борис вынул из кармана на спинке сиденья бутылку минеральной воды и протянул Максу.

– Да я не об этом… – Парень сделал жадный глоток. – Если вы так ему не нравились, что он избавился от вас, то почему сейчас обратился именно к вам?

– Я в курсе ВСЕХ событий. Значит, твоему брату не нужно вовлекать в дело новых людей. Я удобен ему.

– Но все еще не нравитесь?

– Думаю, он стал относиться ко мне спокойно. – Борис жестом пригласил Макса в салон. Когда тот уселся на заднее сиденье, продолжил: – Антипатия, которую я вызывал у Святослава, имела причину.