Поздеев буквально буравил его глазами.

– Ну а если не донесешь…

– Убьете? – Ленька криво ухмыльнулся. – Если не донесу, убивать будет некого. Значит, без вас убили.

Назавтра Лютый уехал, а Ленька остался в доме Поздеева еще на три недели, пока не отъелся перед трудной дорогой. К тому времени Валерий Лукич забрал из тайника на драге последнее золото. Набралось без малого двадцать два килограмма золотого песка, который был засыпан в карманы кожаного насунского пояса.

В последний день перед выходом Поздеев вручил Леньке карту, на которой точкой было обозначено место, где его будет встречать Лютый.

– На все про все даю тебе пятнадцать дней. Через десять дней Лютый выйдет на место и будет ждать тебя там ровно пять дней. Запомни: если к тому времени не появишься, будем искать.

– Я же сказал, если не появлюсь, значит, убили, – зло огрызнулся Ленька. – Нечего меня на испуг брать.

– А как ты хотел? Я тебе двадцать два килограмма золота доверяю. Родных у тебя нет. С кого потом буду спрашивать?

– Оба рискуем.

– А вот здесь ты прав. Оба рискуем. Только я деньгами, а ты – своей жизнью.

– Ладно, – Ленька заговорил примирительно. – Иди спать. Мне еще нужно все уложить.

На том они разошлись.

Ночью Ленька ушел. Августовские ночи были холодными. Поверх насунского тяжелого пояса на нем были надеты просторная рубаха и куртка. В рюкзаке на всякий случай лежал свитер, на плече висел карабин.

Через полчаса он уже шагал по тайге уверенным размеренным шагом.

Проспав завтрак, Полина вышла к обеду.

– Представьте, я снова одна, и мне до смерти надоело оздоровляться в одиночестве.

– Ничего не поделаешь, – сказал Мохначев. – У вашего супруга такая профессия…

– Родину защищать, – не к месту вставила Анжелика.

– Ненавижу эту фразу.

– Я, кстати, тоже одна. Василий на погружениях.

– Делать нечего, – вздохнул Иван Ильич. – За них двоих я отдуваюсь. Придется погулять с вами обеими после обеда.

– Не забудьте прихватить с собой сахару, – сказала Полина.

Анжелика удивилась:

– Зачем?

– Там увидишь…

* * *

Погода была чудесная, хоть и безветренная. Вода Байкала кротко плескалась у берега. Невозможно было представить, что всего в сотне метров береговой склон обрывается вниз на тысячу метров.

Полина, как всегда, шла ближе к воде. Снимала на телефон камушки, березовый лес, Ивана Ильича и Анжелику, которые, шагая рядом с ней, мирно беседовали.

– Значит, супруг снова на погружениях? – спросил Мохначев.

– Уехал в четыре утра.

– Куда на этот раз?

– На то же самое место.

– И совершенно напрасно, – сказал старик. – Там золота нет.

– Где же оно? – простодушно поинтересовалась она.

– По всей вероятности, на сто двадцать первом километре Кругобайкальской железной дороги.

– Это ближе или дальше от нас?

– Ближе.

– Надо ему сказать.

Полина захохотала:

– Неужели не понимаешь, Иван Ильич шутит!

Мохначев строго заметил:

– Говорю совершенно серьезно.

– Откуда вам это известно? И почему до сих пор там никто не искал?

– Я не говорил, что это вселенская тайна? Там тоже искали. Гидронавтам еще предстоит поработать с их батискафами. В этом месте слишком большие глубины. Об этом писали в газетах.

– Значит, все ваши познания – из местных газет? – поинтересовалась Полина.

– Конечно, нет. Я всерьез занимаюсь краеведением и читаю лекции в местном обществе знания.

– Что еще вам известно?

– Однажды, когда я работал в Слюдянском архиве, я нашел записки машиниста паровоза Василия Пуляева.

– Того самого, что вез золото Колчака? – заинтересовалась Полина.

– Ну что вы! – воскликнул Иван Ильич. – Косточки того бедолаги почти сто лет покоятся на дне Байкала. Этот проживал в Слюдянке значительно позже. Однако и в те времена были еще живы свидетели, которые указали точное место крушения поезда.

– На сто двадцать первом километре?

– Именно так. Эшелон с золотом сопровождали и охраняли белочехи, которые входили в состав армии Колчака. Чтобы его остановить, на сто двадцать первом километре большевиками был произведен взрыв. Огромные глыбы скальной породы, скатившись с горы, стащили эшелон в воду. Поскольку случилось это зимой, в феврале, паровоз и вагоны сначала упали на лед. Лед проломился, после чего эшелон полностью ушел под воду. Самым интересным в записках машиниста Пуляева было следующее… Некоторые вагоны и соответственно ящики, в которых лежало золото, были разбиты каменными глыбами, и при падении на лед золото рассыпалось. Вагоны скатились дальше, на глубину, но часть слитков осталась на берегу и на мелководье.

– Его собрали? – Анжелику очень интересовал этот вопрос.

– На берегу – сами белочехи, но в ледяную воду никто лезть не хотел. В условиях зимнего похода это могло закончиться воспалением легких и соответственно смертью.

– Что они предприняли?

– Комендант, как я думаю, следующего эшелона отправил отряд белочехов на разъезд Баклань, который был в восьми километрах от места крушения. Те пригнали всех мужиков, которых нашли в Баклани, и под страхом смерти заставили их нырять в ледяную воду.

– Собрали?

– Они собрали много брусков золота… – Мохначев хитро прищурился. – Однако нужно знать русского человека. Еще больше золота спрятали. На морозе, в холодной воде, они его просто зарывали глубже в песок.

– И что же? Потом все забрали?

– Сие мне неизвестно, – вздохнул Иван Ильич. – Кстати, помните страшную историю про двух обходчиков, которые нашли брусок золота и которых потом обнаружили растерзанными в горах?

– Еще бы мне ее не помнить! – Полина нервно повела плечиком.

– Это случилось как раз в этом месте.

– Только не рассказывайте об этом… – умоляюще прошептала жена дайвера, потом вдруг воскликнула: – Смотрите, лошадь!

Полина подняла глаза и увидела, что навстречу им по берегу идет та самая белая лошадь, которую они всегда встречали в конце своего пути.

– Надо же! – огорченно воскликнул старик. – Плохо спутали ноги!

Завидев их, лошадь пустилась в галоп и вскоре была рядом.

Мохначев дал ей сахар и взял под уздцы.