* * *

Через пару минут нравоучения закончились. Будь мы на фронте или в армии, одними нравоучениями дело бы не ограничилось — могли и в морду дать. В воспитательных целях. Но дело было на гражданке, действия Игоря вроде бы никому, кроме него, не угрожали, а Сан Саныч относился к парню с симпатией. К тому же не представляю, как Игорь отреагировал бы на зуботычину. Сан Саныч, подозреваю, тоже. Так что обошлись нравоучениями. И, судя по пунцовому лицу, их оказалось достаточно. Как говорится, осознал и раскаялся.

Перед отъездом Игорь сделал еще несколько снимков. Засим исследование объекта сочли законченным, соваться внутрь дураков не нашлось.

Заводской комплекс и ТЭЦ стояли на самой окраине города. Несмотря на опасения, сюда мы добрались без приключений. Тем не менее расслабляться не стоило. В этом районе на наши рейд-отряды неоднократно нападали средь бела дня. Две группы не вернулись, еще одна угодила в настоящую засаду — потеряли троих. Жители, перебравшиеся с Металлурга в наш лагерь, тоже рассказывали всякое. По всему выходило, что в окрестностях орудуют не гопники, а настоящие банды, вооруженные и опасные. Обобранный труп охранника являлся лишним свидетельством — огнестрел есть не только у нас. Рабочий или нет — проверять не хотелось.

Пока все было тихо. Мы выкатили на центральную улицу и двинулись вперед, стараясь держаться поближе к домам. Темп держали невысокий, предпочитая в ущерб скорости смотреть по сторонам.

В целом картина не отличалась от той, что я видел в других районах: заполненные битыми ржавыми машинами дороги, переполненный мертвецами троллейбус, вылетевшая с трассы и разбившаяся о дерево «газель». Вокруг ни души, улицы пустовали. Выжившие предпочитали сидеть по домам, и дело заключалось не только в безопасности. Прогулки по кладбищу — не самое приятное занятие, особенно, если трупы забыли закопать.

Наводнение сыграло на руку лишь в одном: вода выкосила не только людей. Гигантская волна утопила, унесла или прогнала и животных. За все время я не увидел в Самаре ни одной крысы, ни одной собаки, кроме загадочного дога. Ну и той одичавшей стаи, спасшейся в недостроенном доме. Кошку я встретил только однажды: она сразу шмыгнула в ближайший подвал. Впрочем, не удивительно: за десятилетия животные совершенно забыли людей.

А вот почему за все то время, пока мы валялись в отключке нас не обглодали до костей — это вопрос. Как и проблемы с заморозками, бактериями, пролежнями… Вопросы, вопросы, вопросы… И ответов на них пока нет. Лишь гипотезы, домыслы…

Мы миновали еще один «Металлург» — на этот раз стадион. Главная футбольная арена Самары, где играли наши «Крылышки», понемногу перестраивалась, готовилась к чемпионату мира две тысячи восемнадцатого. Отключка разрушила и эти планы.

По правую руку промелькнуло несколько магазинов с разбитыми окнами и распахнутыми дверями. Здесь явно похозяйничали мародеры.

Мы выехали на перекресток, и я притормозил. Пушкин по инерции проскочил вперед, но остальные встали почти мгновенно.

— Что случилось? — напрягся Игорь.

— Глянь-ка, — кивнул я в сторону.

Вниз по боковой улице, метрах в тридцати от нас, стояла небольшая аптека.

— Ну, аптека, и что? — недоуменно спросил Игорь. — Наверняка же всё сгнило. А что не сгнило — растащили.

— Может, растащили, а может, и нет. Ты видел, сколько хлама вокруг разграбленных магазинов? А тут смотри: окна целые, вокруг чисто. Надо бы проверить.

— Надо, — согласился Сан Саныч.

Мы свернули с проспекта и подкатили к аптеке. На вид совершенно обычная, только чересчур чистая. На крыльце прямо перед дверью валялась небольшая коробка. Я прислонил велосипед к перилам и взбежал по высоким ступенькам. Подобрал коробку и фыркнул.

— «Дюрекс антисептический. Тонкий слой бактерицидной смазки послужит дополнительной защитой и убережет от заражения нежелательными болезнями во время полового контакта. Стопроцентная защита только с „Дюрекс“»… Хм, интересно, они — чтобы не заразиться или чтобы не заразить?

Вербовски заржал над топорной шуткой, ухмыльнулся Сан Саныч.

— Зашибись. — Игорь аккуратно пристроил велосипед рядом с моим. — Осталось изобрести презервативы-антиперспиранты. Разумеется, с банановым вкусом. Кстати, коробка явно из аптеки. А это значит, что ее все же разграбили.

Его дедуктивные построения выглядели убедительно.

— Да ладно, — махнул рукой Игорь. — Лучше чем ничего. Коробка же запечатана? Ну и отлично. Бери с собой, будет Веронике подарочек.

— Засранец, — засмеялся я. — Всандалить бы тебе пинка под зад.

— Да ладно, — в тон продолжил глумиться Игорь, — она же говорила, мол, без подарка не возвращаться. Чем не подарок? Особенно в нынешних средневековых условиях.

— Так, сейчас кто-то доострится.

— Всё-всё, молчу, — скорчил серьезную мину Игорь, но не удержался и снова хихикнул. Подмигнул. — Ты все ж подумай. Вдруг и впрямь с банановым вкусом?

Идея отвесить хороший пинок этому клоуну казалась заманчивой, но не гоняться же за ним по улице…

Вероятно, Игорь прав, но раз уж свернули, лучше потратить лишнюю минуту и убедиться во всем наверняка. Да мало ли, вдруг утащили не всё?

Наудачу я дернул ручку. Дверь мои усилия проигнорировала. Я дернул сильнее. Никакого эффекта: дверь сидела как влитая. Еще пара попыток — и пришлось признать поражение.

— Заело? — поинтересовался Сан Саныч.

— Такое ощущение, что заперто. — Я прислонился к стеклу, пытаясь разглядеть помещение. Виден был только правый угол: прилавок и пустые стеклянные стеллажи. — Кажется, разграблена.

— А я что говорил? — довольно усмехнулся Игорь.

— Зачем тогда двери на замок закрывать? И вообще, откуда у них ключ?

— От продавца, откуда. — Топтание на месте Игорю начало надоедать. — Коль, пошли уже.

За стеклом мелькнула тень. Я невольно отшатнулся. С другой стороны к закрытой двери подскочил белобрысый мальчишка лет шести и забарабанил по стеклу кулачками.

— Откройте, откройте, откройте!

Это было настолько неожиданно, что в первые секунды я даже растерялся, в отличие от Сан Саныча и Вербовски. Но, хоть они и услышали стук одновременно, Вербовски действовал быстрее. Сан Саныч еще только скидывал с плеча двустволку и делал шаг к крыльцу, а Вербовски уже стоял рядом со мной. Лицо каменное, в руке пистолет. Заметив его, мальчишка перестал колотить в дверь, замер, как кролик, увидевший удава, и вдруг громко, в голос, заревел. Брови у Эдика поползли вверх.

— Ребенок? — изумленно сказал он.

— Тише-тише, не плачь, — попытался я успокоить мальчишку, но двойное стекло надежно отсекало нас друг от друга. Ребенок рыдал взахлеб. — Эдик, замок прострелить можешь?

— Зачем стрелять? — Вербовски оттеснил меня с крыльца, бегло осмотрел дверь и констатировал: — Ничего стрелять не надо. Замок дерьмо, на пять минут работы. Дайте инструменты.