— А что, неплохо! — высказывается командир.

Бродяга тоже одобрительно качает головой. Потом вносит свое рацпредложение:

— Только заряды эти надо ставить с директрисой не перпендикулярной дороге, а под углом к ней. Тогда глубина поражения больше будет.

— Ну что же, инструмент для работы на дорогах у нас теперь есть, — резюмирует командир.

Вернувшись под «командирский» тент (он, кстати, единственный, под которым можно сидеть, не скрючившись в три погибели), мы продолжаем «производственное совещание».

— Так, теперь — о добыче, — продолжает Фермер. — На поляне найдено и оприходовано… тридцать шесть карабинов, около полутора тысяч патронов к ним, «Дегтярев» ручной и к нему аж четыре диска, четыре «нагана» и немного гранат. Я предлагаю часть оружия спрятать, не тащить же все это с собой.

Да уж, нашей огневой мощи можно только позавидовать: на пятнадцать человек — четыре пулемета и шесть пистолетов-пулеметов да по пять гранат на брата.

— Кстати, Серега, как там раненые? — задал я Доку давно интересовавший меня вопрос.

— Нормально. Тотен, сам видишь, хромает потихоньку. Трошину только перевязки регулярные нужны. А артиллеристам я бы еще денек отдыха порекомендовал дать.

Посовещавшись, мы решили дать себе небольшую передышку, а именно: провести назавтра занятия с личным составом, разведать окружающую местность, а на диверсию выдвинуться только вечером.

Ночь прошла на удивление спокойно, и, отстояв свои два часа на посту, причем мне досталось самое собачье время — с четырех до шести утра, остаток времени до подъема я провел в состоянии крепкого, здорового сна.

Взгляд со стороны. Бродяга[39]

— Пахать тебе, не перепахать! — Кулак Фермера грохнул по столу… и я проснулся.

«Во, блин! И приснится же такое! — подумал я. — Однако вставать все равно уже пора, вон, вокруг народ уже вовсю работает».

Выбравшись из спальника, я скатал его и, засунув в чехол, пристегнул к баулу. У изголовья чья-то заботливая рука оставила вскрытую банку мясных консервов и пачку галет. Фляга с водой висела на поясе, так что вопрос с перекусом можно было считать решенным. Так что минут через десять я был уже вполне боеспособен и окончательно проснулся.

Неподалеку от костра, обложившись трофейным хабаром, сидел Иван и что-то записывал в блокнот.

— Проснулся? Это есть гут, я уж и сам тебя будить собирался.

— А что за вопрос?

— Держи. — Он пододвинул мне «МП-38» и подсумок с магазинами. — Фермер распорядился тебе выдать.

— Ему-то отнес чего-нибудь?

— То же самое.

— Пистолет тоже? — Зная «любовь» Фермера к пистолетам, поинтересовался я.

— Да. «Парабеллум» выбрал, какой получше.

— И куда он посоветовал его тебе засунуть?

— Никуда, молча взял.

Да, что-то, видать, сдвинулось в природе. Обычно Саня это оружие не любит, только «бесшумки» терпит, и то по необходимости, но как раз их-то у нас и нет. Ладно, надо пойти и доложиться, уж у него небось давно для меня какая-то очередная придумка заготовлена.

Погруженный в созерцание карты, Фермер был к разговору не расположен. Около него на свернутом брезенте полулежал Тотен и просматривал ворох трофейных документов.

— У тебя что, дел нет? Так я найду.

— Дымова хотел малость поднатаскать.

— Отчего малость-то? Давай, грузи его по полной.

— Так мы отойдем поглубже в лес, чтоб выстрелов не слышно было?

— Давай, только не увлекайся, ты мне попозже нужен будешь.

Дымов отыскался сразу, они вместе с Трошиным увлеченно «доламывали» пулемет. Увидев меня, он дернулся вскочить.

— Вольно, — присел я рядом. — Как успехи?

— Получается уже, только вот пружина под стволом, ее как снимать?

— Никак, родной. Вот как раз этого делать и не нужно, потом назад не засунешь. Ладно, завязывай на этом (у Дымова удивленно взлетели вверх брови) и пошли со мной.

Шагая к вещам, я еще раз оглядел его. Да, что-то с ним делать надо, для начала переодеть. А то вид уж больно странный. Сверху флек, снизу синие галифе, на голове — фуражка… Ну, с брюками я ему, пожалуй, помогу, комплекцией он поскромнее, чем я будет, но ничего, сойдет. Даже лучше, форма на нем мешком повиснет, и будет он менее заметен. Отыскав в бауле запасные камуфляжные штаны, я уж собирался ему их передать, но тут взгляд зацепился за лейбл. Мало того, что надпись по-немецки, так еще и год изготовления указан — «1998». Во, где попадалово-то!

— Куртку снимай и давай сюда.

— Что так, товарищ капитан госбезопасности?

— Давай-давай, в темпе.

За пару минут, орудуя «Сталкером», я безжалостно спорол с куртки и брюк все лейбаки.

— Держи. Теперь одевайся. Брюки в сапоги не заправляй. Нет, портупею не надевай. Вон, у костра товарищ сержант госбезопасности сидит, возьми у него «сбрую» трофейную, скажи — я распорядился.

— Интересный у вас нож, товарищ капитан госбезопасности. Посмотреть можно?

Ага, как же! Ну, щит и меч с эмблемой «А» он еще переварит, благо основа-то знакомая — у ГУГБ такая эмблема на рукавах, только без буквы. А вот надпись «Ассоциация ветеранов спецподразделения антитеррора „Альфа“» я как ему объясню? Террор тут пока только красный и белый был, в Гражданскую, стало быть, антитеррор чей будет? Только махновский… Кстати, и у Фермера, и у меня на «Стрелах» то же самое написано.

— Потом все посмотришь и попробуешь, пока дуй к сержанту нашему, одевайся. С оружием у тебя что?

— Товарищ майор госбезопасности мне сказал автомат оставить. Тот, что вы мне вчера ночью отдали.

— Добро, одевайся и жди меня там.

Вернувшись к Фермеру, я выложил перед ним споротые лейблы и высказал свои соображения по ножам.

— Охренеть, теперь еще и это. Ладно, этикетки спорем, это ты вовремя усек. А без нормальных ножей нам фигово будет, не со штыками же в руках к часовым подползать?

— Помозгуем, может, и изобретем чего-нибудь.

— А чего мозговать-то, Тоху потрясем — уж парочка у него в заначке есть.

— Верно, запамятовал я…

Преображенный Дымов мне кого-то напоминал. Во всяком случае, держался он в форме уверенно, нигде ничего не висело и не топорщилось. Вместо фуражки на нем было кепи, выданное Казачиной, видимо, из своих запасов.

— Ну вот, на человека стал похож. Раз ты теперь в группе, то и выглядеть должен соответственно. Вооружайся, и потопали.