Те, кого вдохновила «Безмолвная весна», избавили комаров от смертоносного воздействия ДДТ. Но они не спасли детей от смертоносного воздействия комаров.

ДДТ помог США выкарабкаться из болота с малярийными комарами; теперь жителям малярия не грозила. Но во имя защиты окружающей среды американцы не оставили развивающимся странам никаких вариантов борьбы с болезнью, кроме использования нерабочих биологических стратегий или противомалярийных препаратов, которые те не могли себе позволить.

С 1972 года, когда Агентство по охране окружающей среды запретило ДДТ в США, от малярии погибли около 50 миллионов человек; большинство из них дети до пяти лет.

Примеров последствий Silent Spring предостаточно.

В Индии с 1952 по 1962 год обработка ДДТ привела к сокращению ежегодных случаев заболевания малярией со 100 миллионов до 60 000. К концу 1970-х годов, когда уже не было возможности использовать пестицид, этот показатель вновь увеличился — до шести миллионов.

В Шри-Ланке до применения ДДТ малярией страдали 2,8 миллиона человек. На момент прекращения распыления в 1964 году были заражены только 17 жителей. Затем, с 1968 по 1970 год, после запрета использования ДДТ Шри-Ланка пережила массовую эпидемию малярии: инфицированы оказались 1,5 миллиона человек.

В Южной Африке, где использование ДДТ было запрещено в 1997 году, число случаев заболевания малярией увеличилось с 8500 до 42 000, а смертность от этой болезни — с 22 до 320.

В конечном счете малярию ликвидировали 99 стран, в основном с помощью ДДТ. «Запрет ДДТ стал одним из самых позорных эпизодов в истории Америки XX века, — сказал писатель Майкл Крайтон. — Мы знали, как лучше, и, несмотря на это, сделали то, что сделали, позволив людям по всему миру умирать, и нам было наплевать».

Защитники окружающей среды считали, что в случае с ДДТ нужно было выбирать из двух зол. Если бы пестицид запретили, то от малярии умерло бы гораздо больше народу. Но если бы его не запретили, люди бы заболевали другими болезнями — прежде всего лейкемией и иными онкологическими заболеваниями — и умирали от них. Только вот была одна проблема, один аргумент против: несмотря на предупреждения Карсон в Silent Spring, исследования в Европе, Канаде и США показали, что ДДТ не становится причиной заболевания печени, невынашивания, врожденных патологий, лейкемии и других проблем, в которых винили пестицид. Более того, единственный вид онкологии, показатели которого в США выросли с применением ДДТ, был рак легких, причиной которого считают курение. Можно утверждать, что ДДТ был едва ли не самым безопасным средством от насекомых; по крайней мере, гораздо безопаснее других пестицидов.

Однако защитники окружающей среды продолжали отстаивать свои позиции, утверждая, что мы не одни на планете; кроме нас, здесь живут и другие виды — разве мы не несем ответственность и за них? Самое парадоксальное, что в «Безмолвной весне» Рэйчел Карсон преувеличивала влияние ДДТ на здоровье не только человека, но и животных.

Изначально книга Рэйчел Карсон называлась «Человек против природы».

Однако литературному агенту Мари Роделл оно не показалось достаточно поэтичным, поэтому она подарила Карсон строчку из баллады английского поэта-романтика Джона Китса La Belle Dame Sans Merci («Безжалостная красавица»): «Озерная поблекла осока, / и птицы совсем не поют»[47]. Так появилось название «Безмолвная весна». В прозе Карсон не было никакой двусмысленности, она четко говорила: ДДТ убивает птиц.

Однако доказательства не были полностью в ее пользу.

Каждую зиму Национальное Одюбоновское общество проводит рождественский учет птиц. С 1941 года, до применения ДДТ, по 1960-й, когда пестицид использовался уже по крайней мере десять лет, учет проводили по 26 видам птиц, и количество особей всех видов выросло. В Silent Spring Карсон писала о конкретных случаях использования ДДТ, когда от него пострадали скворцы, малиновки, луговые жаворонки и кардиналовые овсянки. Но, по крайней мере, если верить данным рождественских учетов, популяции этих видов птиц выросли в пять раз.

Еще одна птица, пострадавшая от ДДТ, — орлан, символ силы и свободы Америки. «Как и малиновка, — писала Карсон, — еще одна птица находится на грани исчезновения. Это национальный символ нашей страны — орлан. За последние десять лет их количество настолько сократилось, что это вызывает беспокойство». В качестве доказательства Карсон цитировала Чарльза Броли — бывшего банкира, пенсионера, жившего на западном побережье Флориды, который заметил, что гнезд белоголового орлана между городами Форт-Майерс и Тампа стало меньше. Но Карсон не упомянула, что это случилось до 1940 года, то есть до начала применения пестицида, и снижение количества гнезд произошло из-за нарушения среды обитания и охоты — как спортивной, так и ради защиты домашнего скота. При этом в период максимального использования ДДТ — с 1939 по 1961 год, — согласно рождественским учетам, количество орланов выросло. Причиной тому стал принятый в 1940 году Закон об охране орланов, согласно которому запрещалось охотиться на них, ловить и убивать. За десять лет до начала распыления этого средства количество гнездящихся пар белоголовых орланов удвоилось.

То, что популяции птиц увеличивались в период наиболее интенсивного использования пестицида, не было совпадением. ДДТ полезен, поскольку защищает крылатых от широкого спектра болезней, передаваемых насекомыми, таких как малярия, болезнь Ньюкасла, энцефалит, везикулезный риккетсиоз и бронхит. К тому же, поскольку вещество уменьшает негативное воздействие вредителей на сельскохозяйственные культуры, птицы получают больше семян и фруктов.

Рэйчел Карсон была не просто членом Национального Одюбоновского общества, она ежегодно участвовала в рождественском учете птиц. И, как никто другой, должна была знать данные об их популяции; тем не менее она их проигнорировала. В «Безмолвной весне» ни разу не упомянула об уничтожении среды обитания, сборе яиц или охоте в качестве возможных причин сокращения поголовья пернатых. Борьба с пестицидами была охотой на ведьм. «Читателей Silent Spring в 1960-х годах, и даже сейчас, впечатляли поэтический язык и образы, но книга не избежала внимания ученых. Это было хорошее прозаическое произведение, но не имело ничего общего с наукой, — писали Дональд Робертс и его соавторы в книге The Excellent Powder: DDT’s Political and Scientific History („Превосходный порошок: политическая и научная история ДДТ“). — На первый взгляд очевидно, что ученые и студенты, изучающие химию и окружающий мир, даже не догадывались, как Silent Spring сбила с истинного пути науку при разработке законов, политики и глобальных стратегий борьбы с болезнями».

Когда в начале 1970-х годов Агентство по охране окружающей среды запретило использование ДДТ, информация о том, что пестицид стал причиной человеческих болезней или оказал влияние на дикую природу, уже была в широком доступе. Данные всплыли на открытом слушании, организованном Фондом защиты окружающей среды. Представители фонда просто хотели, чтобы СМИ, политики и обычные граждане понимали, насколько может быть опасен ДДТ. И они объединили защитников окружающей среды из разных организаций, чтобы те свидетельствовали от их имени. Но представители организаций здравоохранения не стали участвовать в этой публичной порке. Они собрали собственных экспертов в области химии, токсикологии, сельского хозяйства и охраны окружающей среды.