большими пальцами они управляют игровыми джойстиками, не отрывая глаз от экрана.

Кейт протяжно выдыхает с облегчением. Машет им. Они так увлечены игрой, что едва ее замечают. Она все равно их обнимает.

Глава 47

Органическое мартини и дикий секс

— Боже правый, — произносит женщина рядом с Кеке. — Вы утверждаете, что это рука няни?

Комната взрывается вопросами.

— Миссис Ланди в тот день была на работе, это было подтверждено в ходе суда.

— Вы хотите сказать, что мальчик Ланди был убит? Предумышленно?

— Что после того, как он пережил это падение, он был убит в ванной?

— Это не имеет смысла.

— Зачем няне убивать своего подопечного? Она лишится работы.

— Я ничего не утверждаю, — говорит Кеке, глядя на главного присяжного. — Не хочу влиять на ваши голоса.

Все заговаривают одновременно.

— Ладно, ладно, — говорит мужчина. — Успокойтесь, пожалуйста. Успокойтесь. Не знаю, как я объясню это судьям, но… что еще у вас есть?

Кеке собирается убрать «Тайл» в свою сумку, но ГП качает пальцем и забирает девайс. Охранник приносит ему зеленый пластиковый конверт, он помещает в него «Тайл» и застегивает конверт на молнию. Ставит снаружи печать и расписывается.

Кеке не закончила.

— Когда я впервые увидела это видео, мне вспомнилось интервью с Майлой, няней. Когда копы разговаривали с ней той ночью после того, как мальчик был обнаружен мертвым. Оно было одним из доказательств в комнате виртуальной реальности.

— Да?

Мужчина неожиданно проявляет интерес к тому, что Кеке хочет сказать.

— Ну, когда я заглянула в комнату, на полу у ванного коврика что-то было. Что-то вроде искр. Но, когда я попыталась приглядеться поближе, оно исчезло. Поговорила об этом с посредником виртуальной реальности, и он сказал, что, вероятно, это они оцифровали пол последним.

— Значит, другими словами, — говорит ГП другим, — на полу что-то было, когда они начали записывать сцену преступления, но исчезло до того, как они закончили.

— Именно.

— Вы утверждаете, что сцена преступления была скомпрометирована.

— Но туда никого не впускали, кроме специалиста-криминалиста по оцифровке.

— Ну…

Мужчина с целым миром на плечах вздыхает.

— К несчастью… зная то, что я знаю о полиции… не совсем невозможно, что туда мог кто-то проскользнуть и убрать то, что вы там видели.

— Но что это было? — спрашивает женщина в шелковом платье.

— Вначале интервью с няней, — говорит Кеке, — на видео с копами. На ней не было ее булавки сурросестры.

Раздается гомон.

— Затем она ушла на перерыв, а когда вернулась, булавка уже была на ней.

ГП приказывает кому-то изъять запись, они проигрывают ее на голоэкране с голосами. Вот она, няня без булавки, а после перерыва булавка на ней.

— Вы видите, как она постоянно прикасается к запястьям? — спрашивает Кеке. — Натягивает рукава, чтобы их прикрыть.

— Она делает это лишь для того, чтобы вытереть слезы, — говорит кто-то.

— Может быть, — говорит она. — Или, может, в ванной комнате произошла борьба, пока она топила мальчика, и ему удалось сорвать с нее булавку и поставить ей на запястье синяк или оцарапать.

— Отец услышал бы борьбу, — замечает кто-то еще.

— Необязательно. Он готовил жаркое на раскаленном масле. Когда я зашла на виртуальную кухню, то не слышала ничего, кроме шипения масла.

— Еще там была музыка, — замечает Зак. — В аудиосистеме играло классическое фортепиано.

— Бланко, — сообщает женщина в шелке. — Я узнаю симфонию «Апарелло» Эдварда Бланко где угодно.

Бланко. Каковы шансы такого совпадения? Она воспринимает это как знак, что Вселенная указывает ей, что находится на верном пути.

— Ах, — произносит главный присяжный, сцепляя ладони вместе. — Какой интересный поворот событий.

Присяжных отпускают до дальнейшего уведомления. Кеке уверена, что ГП рад видеть ее уходящей, но он удивляет, пока другие с шумом уходят, подзывает ее и говорит: «Хорошая работа» и, что он «будет на связи».

Присяжные идут неспешно. Они не хотят уходить, не узнав, что будет дальше. Ланди отпустят? Майлу арестуют? Больше всего, как догадывается Кеке, они хотят знать, почему няня могла захотеть убить ребенка.

— Наверное, пора прощаться.

Сегодня Зак выглядит особенно модным в своем розовом шелковом галстуке.

— Не так быстро, — отвечает Кеке. — Ты освободился на вторую половину дня, нас ведь отпустили.

— Что у тебя на уме? Органические мартини и дикий секс?

— Я думала о кофе.

Они занимают столик в итальянском гастрономе через дорогу от здания суда. Место называется «ПронтоПринт», и, как следует из названия, не нужно ждать, пока кухня приготовит вам еду. Теперь ее печатают прямо перед вами. Отлично подходит для быстрых ланчей важным адвокатам. Не очень подходит банковскому счету. Кеке распахивает глаза, когда видит экранное меню. Триста шестьдесят восемь ранд за чашечку кофе?

— Я забираю свое предложение, — шутит она.

— Дикого секса?

— Не я предлагала дикий секс, — говорит она. — Я имела в виду предложение заплатить за кофе.

Зак добавляет в заказ каждому из них по шоколадному круассану, а Кеке проверяет время на своем «СнэпТайл». Там сообщение от полиции с новостями по прогрессу в расследовании, который, что неудивительно, равен нулю.

— Тебе нужно быть где-то еще?

— Да. В больнице.

— Ох, дерьмо, — лицо Зака мрачнеет. — Совсем забыл. Извини. Как он?

— Пережил ночь. Так они мне говорят, словно меня там не было, и я не проверяла, дышит ли он каждые пять минут.

— Мне правда жаль. Я могу чем-то помочь?

— Ты уже помогаешь.

Кеке доедает свой круассан.

— Я имею в виду чем-то большим, чем кофе.

— Мне нужно обсудить это. Дело Ланди.

— Ты раскрыла его. Ты потрясающая девушка.

— Заткнись.

— Серьезно. О чем тут говорить?

— Зачем няне убивать ребенка?

— Кто знает. Это имеет значение?

Дорогой кофе пробуждает в голове Кеке идею. Хелена Нэш обвинила их в «распитии баснословно дорогого кофе и в том, что они считают, что все просто ох*еть как замечательно».

— Хелена Нэш. Она была бухгалтером, верно?

— Да? — спрашивает Зак.

— Она работала полный рабочий день. Так что…

— Что?

— Так что, скорее всего, у нее тоже была няня. Каковы шансы, что это была та же самая няня?

— Срань Господня, — ругается Зак.

Кеке звонит на угольный завод. Тратит пять минут на то, чтобы убедить оператора позволить ей поговорить с Нэш, и, наконец, осужденной дают трубку. Зак выглядит так, словно не в своей тарелке. Кеке надевает наушник, а затем морщится, когда Нэш прочищает горло прямо в динамик.

— Да?

— У вас была няня? — спрашивает Кеке.

— Что?

— Вы нанимали няню для вашей дочери?

— Это говорит та журналистка? Кекки?

— Няня работала? В ту ночь?

— Нет.

— Вы уверены?

— Она не работала по ночам.

— Но она там была? — шепотом спрашивает Зак.

— Она находилась в доме? — задает