– К Джейни, куда же ещё. Вдруг у неё новая информация появилась?

Но у девушки ничего нового, и она только глубоко расстраивается, узнав о том, что нам так и не удалось ничего выяснить. Зря только мотались весь день. Потому, разочарованные, возвращаемся обратно в гостиницу. Но сначала идем ужинать. Делаем заказ, а потом Максим отходит к бару и демонстративно усаживается там. То есть я тут, сижу, как полный идиот, с полной тарелкой супа, словно малолетний родственник, которого усадили кушать, а сами занимаются взрослыми делами.

Обидно, досадно, но ладно. Сижу, хлебаю нечто с чем-то. Я название хотя и прочитал, но ни о чем мне оно не сказало. Вижу только – вермишель плавает и вроде как тонкие полоски мяса. На вкус – свинина. Ещё картошка мелкими кусочками. В общем, нормальный такой супчик. Ложечку за маму, ложечку за папу, ложечку за… нашу советскую Родину и товарища Сталина, млять, что это такое?!

Максим сидит со стаканом и попивает, рассматривая барную стойку. В этот момент рядом с ней садится молодой мужчина лет тридцати. На нем были классические брюки в тонкую полоску, рубашка свободного покроя с расстёгнутым воротом, из-под которого поблескивает золотая и притом довольно массивная цепь. Гладкие черные волосы, зачесанные назад. Крошечные усики а-ля Эркюль Пуаро в исполнении Давида Суше.

Но своей грацией, гибким сильным телом, повадками (как брал стакан, подносил его ко рту, пил) напомнил пантеру из мультфильма про Маугли. Причем настоящую, как у Редьярда Киплинга, то есть мужского пола. Это советские мультипликаторы превратили её в стильную леди, а у писателя – как есть самец.

Он посидел немного, потом обратился к Максим, и они принялись непринужденно болтать, вызывая у меня приступ ревности. Не хватало ещё, чтобы она закрутила с этим типом! Встретились два мажора, и теперь ожидай от них всякой подлости. Я пристально смотрел за происходящим у бара. Максим даже головы в мою сторону не повернула. Не сочла нужным, я же для неё обуза малолетняя. Хотя мне уже двадцать, я два года как совершеннолетний! Как же хочется выпить! А ещё больше – узнать, о чем они там говорят. Увы, но алкоголь мне тут не предложат. Двадцати одного нет? Иди, пей сок, мальчик.

Максим со своим новым знакомым между тем ещё приблизились. Говорят, наклонившись друг к другу, словно старые приятели. Ну, вы, двое! Начните ещё тут лизаться у всех на виду! Я теперь не сомневаюсь: это новый «друг» мажорки. Потом она поведет его в номер, чтобы смог в полной мере наслаждаться её аккуратной упругой попочкой. Как же меня это заводит! К счастью, суп хотя бы кончился. Попробую-ка заказать себе виски. Вдруг прокатит? Всё не так нервозно буду взирать на то, как Максим позволяет себя соблазнять этому… Пуаро!

Глава 34

Нет, мажорка. Неправильная ты женщина! Сучка ты безнравственная, вот ты кто! Стоило тебе оказаться вне поля зрения моего отца, как ты сразу принялась изменять ему направо и налево. То в Японии, то в Британии. Всюду себе находишь партнеров для половых развлечений. Вот почему меня угораздило заинтересоваться такой дрянью, как ты? В мире, даже в моем университете полным-полно девушек симпатичных. Я бы мог, в конце концов, остановиться на одной только Лизе, уж она-то готова исполнять все мои сексуальные пожелания, потому что сама, кажется, немного нимфоманка. Так ведь нет, надо было так крупно мне вляпаться!

От второго блюда я отказался. Попросил принести мне виски, но официант в чрезвычайно вежливой манере мне… отказал. Он заявил, указав на Максим, что «вон та дама» попросила не давать мне алкоголя. Честное слово, у меня чуть слезы от обиды из глаз не хлынули в этот момент! Да за кого она меня принимает вообще, за ребенка несмышленого?! Мне что, даже выпить теперь нельзя?! Я кисло улыбнулся официанту и, когда он ушел, с ненавистью и презрением посмотрел на Максим.

Зря старался. Многое бы могла увидеть в моих глазах мажорка в ту минуту, если бы хоть голову в мою сторону повернула. Какое там! Она оживленно продолжала болтать со своим британским ухажёром, попивая что-то из бокала и улыбаясь. До меня, одинокого и обиженного, ей не было ни малейшего дела. Да, правду говорят, что домашних мальчиков притягивают стервы. Я не оказался исключением.

Но и сидеть здесь, ждать, пока её высочество мажорка освободится, я тоже не стану. Потому взял, да и ушел к себе в номер. Я знаю, чем теперь займусь. Наполнил ванную, налил туда геля для душа, взбил побольше пены и погрузился в горячую воду, получая при этом неземное наслаждение. Но был у меня и еще один коварный замысел. Я взял телефон и набрал Лизу. Сколько у нас там сейчас времени? Так, если здесь почти половина одиннадцатого вечера, значит, в Москве… так-так, половина пятого. Что ж, очень хорошее время для того, что задумал.

Лиза отозвалась не сразу. После пятого вызова только. Я уже было хотел ей гневное сообщение отправить, мол, почему не отзываешься, а она тут как тут. Обрадовалась мне, как ребенок, и даже не стала спрашивать, как у меня дела. Сразу принялась щебетать о своих. Что купила, куда ходила, что новенького в университете. Потом стала обвинять меня в том, почему я не лайкаю ее новые фоточки в сети.

Я все это слушал и размеренно говорил «да» в ответ, а сам тем временем, пока звучал голос Лизы, стал ласкать член, погруженный в горячую воду. Когда он в таком состоянии, да еще стимулируется пальцами, возникает ощущение, будто я внутри женского лона. А поскольку кроме Лизиного я не знал, то представил, как прямо сейчас занимаюсь с ней любовью.

В том, что она искусная в сексе, моей девушке не откажешь. Умеет очень многое, и я никогда не спрашивал, где она таким штукам научилась. Например, делать, как она это называет, язычковый минет. Это когда головка члена стимулируется только языком, без других прикосновений. Конечно, от исполнительницы требует большой усидчивости и терпения, но Лиза, если захочет, на такое очень даже способна.

Всего несколько раз она мне делала так, и это всякий раз запоминалось, поскольку похоже на садистскую игру. Твой член торчит, как бетонный столб, он буквально дымится от желания и стремление проникнуть во влагалище, в рот, в попку – куда угодно, хоть в чью-то или в собственную ладонь, наконец.