– Мне кое-что нужно, – ответила Тана. Она поняла, что Хедда Керкин не слишком любит подростков, толпами посещающих ее магазин. Но на дне ее сумки до сих пор звенело ожерелье, которое ей подарил Габриэль. Она до сих пор вздрагивала, когда думала о том, откуда оно у него. Тана положила ожерелье на прилавок, где под стеклом блестели горы украшений – от сережек со стразами до бриллиантовых колец. Гранаты тускло мерцали, как следы набухших кровью укусов.

– У меня и вправду есть кое-что на продажу. Хотя застежка сломана.

– Хм… – протянула Хедда, рассматривая ожерелье через увеличительное стекло. – Это богемские гранаты. Они так называются, потому что напоминают зерна граната. Ожерелье, скорее всего, из Чехии, хотя оправа русская, на ней стоит клеймо, – она взвесила его в руке. – Симпатичное украшение. Старое. Хорошая работа. Могу предложить за него шестьсот долларов, половину наличными и половину кредитом, но хороший покупатель даст в четыре раза больше.

Тана шумно втянула воздух.

– К сожалению, – продолжила Хедда, – вряд ли в Холодном городе ты найдешь хорошего покупателя.

Антикварное ожерелье из России. Получается, Клык Айстры сорвал его с чьей-то шеи прямо на парковке, и оно совершенно случайно оказалось из той страны, где он родился? Но если ожерелье не краденое, значит, оно принадлежит ему. Габриэль привез его из Парижа и отдал ей.

Хедда странно посмотрела на Тану.

– Я починю застежку, пока ты будешь выбирать то, что тебе нужно. Это тебе обойдется в тридцать долларов, но ты сможешь надеть его уже сегодня. Это красивая вещь. Не торопись продавать свою душу…

Тана молча кивнула, и вытащила из сумки две мятых двадцатки. Хедда, как самый обычный продавец в самом обычном магазине, нажала несколько кнопок на кассе и протянула Тане десять долларов сдачи.

– Займусь застежкой прямо сейчас, – сказала она. – А Валентина покажет тебе, что у нас тут есть.

Валентина улыбнулась и пожала плечами. Жестом она позвала Тану за собой на второй этаж. Там было еще больше одежды, разложенной на старых деревянных столах и висящей в шкафах с зеркальными дверцами. Как Джеймсон и обещал, Валентина прекрасно ориентировалась в окружавшем ее беспорядке и выуживала красивые вещи из самых неожиданных мест.

– Откуда все это? – спросила Тана, примеряя черные джинсы за пять долларов. Они были ей чуть-чуть узковаты. – Тут так много всего…

– Вначале, сразу после того как объявили карантин, люди обменивали тут ненужные вещи на то, что им необходимо. Потом мародеры начали приносить Хедде вещи из брошенных домов. А потом появились новые люди, которым нужны были побрякушки и платья. В Холодный город приезжает много людей, а уезжает мало. Это неплохой бизнес, – Валентина сняла с вешалки кожаную куртку со слегка вытертыми локтями. – Кажется, твой размер.

Тана примерила куртку. Та оказалась приятно тяжелой, словно доспехи.

– Она замечательная!

Валентина улыбнулась:

– У нас в городе особый дресс-код.

Тана засмеялась и склонилась над очередной грудой одежды. Она обнаружила там футболку с клыкастым смайликом и другую – с надписью «ОТЧАЯННО ИЩУ СМЕРТИ», шорты (из обрезанных джинсов), пижамные штаны с принтом в виде дымящихся чашек и полупрозрачную блузку цвета слоновой кости с высоким воротником и пуговичками из искусственного жемчуга на спине и манжетах.

– А ты? Как ты здесь оказалась?

Выражение лица Валентины изменилось, словно она пыталась понять, о чем именно Тана ее спрашивает. Девушка вздохнула и опустилась на один из заваленных одеждой стульев. У нее было длинное стройное тело, как у модели, и крупные выразительные кисти рук. Ногти были накрашены лаком того же цвета, что и блестки на лице.

– Джеймсон привел меня к Хедде, сказал, что мне можно поручить помогать в магазине. Прошлый продавец исчез – здесь такое случается, – так что она искала кого-нибудь на замену. Не знаю, пытался ли он быть милым со мной или просто хотел от меня избавиться. Может быть, и то и другое.

– Ты давно его знаешь?

Валентина покачала головой.

– Мы с другом приехали сюда примерно год назад из небольшого городка. Там для нас не было места, и мы решили сбежать сюда, где все похожи на нас. Надеялись стать вампирами и…

Валентина умолкла, как будто не знала, что сказать дальше. Тана кивнула ей в знак того, что ждет продолжения. Было приятно с кем-то поболтать. В ближайшие пару часов, пока новообращенный Эйдан отчаянно голоден, она все равно ничего не сможет сделать. Лучше всего вернуться и забрать метку перед самым рассветом, после того, как его покормят. А до тех пор она вполне может выбирать одежду и болтать.

– Как оказалось, мы были идиотами. Моего друга едва не убили первые же вампиры, которых мы встретили. Он пошел гулять один с тремя красноглазыми девицами. Не знаю, что там произошло, но я нашла его в переулке в окружении этих вампирш. Они делали надрезы на его коже и слизывали кровь, как будто это леденец, но так и не укусили его, стервы. Он бы умер, если бы не Джеймсон.

Валентина продолжила, взгляд ее был пустым. Мыслями она унеслась далеко отсюда.

– У него был огромный огнемет, как у охранников, которые стоят у ворот. Здесь не так много правил, но вампиры очень не любят, когда кто-то на них охотится.

– А он охотился? – спросила Тана.

Валентина пожала плечами:

– Не знаю, но он поджарил всех троих, а нас подобрал, как брошенных котят, – она вздохнула. – Он отвел нас в церковь, где жили и другие ребята. Там были и совсем маленькие, и постарше. И какое-то время мы жили вместе с ними. Джеймсон тут вроде местного героя.

Тана подумала о лежащей здесь одежде и спросила:

– А где теперь те, с кем вы жили?

– Двое, включая моего друга, стали Гнилушками, – ответила Валентина. – Это банда вампиров-анархистов. Они обращают тех, кто докажет, что достаточно ненормальный. Мой друг до сих пор человек и все еще надеется, что его укусят. Одного из младших обратила и взяла к себе вампирша. Еще один ушел куда-то и не вернулся. Джеймсон искал его, но люди здесь иногда просто пропадают.

Тана заметила в вазе с перьями симпатичный нож – длинный и острый.

– Должно быть, у него сложные отношения с вампирами.

– У Джеймсона? Да, вроде того. Его девушка – вампир.

Тана удивленно подняла глаза на Валентину, И тут же вспомнила разговор за завтраком.

– Ах да! Наверное, это та самая, которая живет у Люсьена Моро?

– Только не говори ему, если увидишь, ладно? Он ничего о ней не рассказывал, но город у нас маленький, и я кое-что слышала. И как-то видела их вдвоем на Бархатной улице. Они ссорились. Она очень красивая… И я вовсе не хочу, чтобы он понял, что мне не безразлично. Джеймсон знает, кем я была, так что ему может быть неприятно.