С точки зрения стратегического менеджмента сложность представляет даже условие о первоочередном праве отказа дистрибьютора от распространения нового вида товара, поскольку это положение в дальнейшем может использоваться грантором для привлечения более интересных дистрибьюторов. Поэтому к такому условию следует обязательно добавлять оговорку о том, что при отказе дистрибьютора от распространения нового вида товара грантор не имеет права предлагать третьим лицам лучшие условия распространения товара, чем те, которые были ранее предложены дистрибьютору.

Комплекс прав и обязанностей, распределяемых сторонами по дистрибьюторскому договору, не ограничивается указанными выше. Основной целью дистрибуции товаров является принятие дистрибьютором на себя всех забот, связанных с продвижением товара на соответствующих рынках. В комплекс дополнительных условий может входить не только юридическое сопровождение, но и обеспечение перевозок, таможенная очистка и проведение соответствующей регистрации в компетентных государственных органах (например, для лекарственных средств) и т.д.

В условиях современной рыночной экономики весьма справедливой представляется и возможность застраховать риск неисполнения того или иного договорного обязательства. Применительно к дистрибьюторским договорам это должно быть применено к таким положениям, как запас товаров и гарантированный минимум продаж; досрочное прекращение договора и т.д.

Особое внимание следует уделять и условиям о конфиденциальности, особенно если договор предусматривает передачу ноу-хау, в частности, в части обнародования информации о гранторе. Для устранения возможных разногласий стороны могут вводить для работников различные уровни допуска к информации и заключать с ними специальные соглашения о сохранении коммерческой информации, даже в случае их увольнения. Как правило, в условиях о неразглашении коммерческой информации устанавливаются сроки, превышающие срок действия договора. В международной практике заключения дистрибьюторских договоров также используются оговорки о том, что грантор обязуется не пользоваться услугами бывших работников дистрибьютора.

Как указывалось выше, дистрибьюторский договор может включать в себя положение о распределении прав на использование дистрибьютором объектов интеллектуальной собственности, принадлежащей грантору.

В соответствии со ст. 42 Конвенции ООН о международных договорах купли-продажи[128] (которая, безусловно, при надлежащей юрисдикции может быть применена к «классическим» международным дистрибьюторским отношениям) продавец (в нашем случае – грантор) обязан поставить товар свободным от любых прав или притязаний третьих лиц, которые основаны на промышленной собственности или другой интеллектуальной собственности, о которой в момент заключения договора продавец знал или не мог не знать.

По мнению Н.Г. Вилковой, представляется целесообразным проведение проверки товара на «патентную чистоту» на момент заключения соответствующего договора. В этот период такая проверка должна производиться экспортером, поскольку его знание о наличии прав третьих лиц является предпосылкой ответственности за нарушение прав интеллектуальной собственности. После заключения договора риск возникновения оснований для прав третьих лиц должен нести дистрибьютор[129].

Согласно Публикации МТП № 441 в соглашении может быть предусмотрено, что дистрибьютор обязуется предоставлять производителю необходимое содействие для защиты его прав, например регистрации патентов и товарных знаков, информации о нарушениях прав производителя, предъявления исков в случае таких нарушений, а также ведения подобных дел. Также важную роль играет условие о порядке использования дистрибьютором товарных знаков грантора. Однако наличие подобных условий в тексте договора не является панацеей от возможных правовых коллизий.

Даже в случае если стороны сделают в договоре ссылку на lex mercatoria и соответственно будут применяться Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА (1994г.)[130], некоторые императивные нормы страны дистрибьютора могут вступать в конфликт с положениями договора.

Но еще большие убытки могут возникнуть, если грантор передает права на объекты промышленной собственности (патенты, товарные знаки), которых в действительности у него нет. Несомненно, данная ситуация звучит весьма комично, но в большинстве подобных случаев это не следствие недобросовестности одной из сторон, а простой недочет в договорной работе – все внимание уделяется вопросам согласования поставки товаров, а к интеллектуальной собственности относятся как к обыденной формальности. Однако в таких случаях решение конфликта лежит не только в правовой сфере, нередко, учитывая длительный и транснациональный характер данных отношений, на карту ставится деловая репутация компании, пользующейся «недочетами» партнера.

Наглядным примером таких «недочетов» в отношении условий об интеллектуальной собственности является судебное разбирательство, отраженное в постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 4 ноября 1999 г. № КГ-А40/3549-99[131].