— Отвези меня домой, пожалуйста, — спокойно, без эмоций, сказала она.

— В смысле? — удивился я.

— В прямом. Если я не пленница, то я имею права на передвижения, а я хочу домой.

— Сонь, а например, поговорить ты, случаем, не хочешь? — съерничал я. Начала бесить ее реакция. Или, точнее, полное отсутствие оной.

Я прибывала в какой-то прострации, но не от человеческого беспредела, а от того, что я чуть не сотворила, от этого чудовищного обмана. Эмоции грозились выплеснуться наружу. А я не готова была делиться своим внутренним состоянием пока ни с кем. Хотелось остаться одной, привести голову в порядок, а уже потом идти вперед на амбразуру и принимать решения.

— Алекс, мы поговорим, но не сейчас…, - взглянула на него. Он был похож на хищника, готового к прыжку. Опасный, очень опасный… и чертовски притягательный. Надо валить отсюда, опять теряю контроль рядом с ним, но я понимала сейчас он не отпустит просто так. Ну что ж, сам напросился, набрала воздуха побольше в легкие, и как можно резче сказала. — Хотя нет, давай сейчас. Так, давай-ка посмотрим, что мы имеем? Твоя ненаглядная невеста Наталья, тварь, которых поискать еще, обдурила меня, идиота сделала из тебя. Но все сложилось удачно и ты убрал ее со сцены, дальше-то что? Ты серьезно думаешь, что теперь я радостно пойду за тебя замуж? — все больше распалялась я.

— Пойдешь. Если надо волоком поволоку, но пойдешь, — жестко сказал Алекс.

— Что? Ты себя слышишь? Неандерталец гребанный! — я ударила его кулаком в грудь, потом еще и еще, слезы лились по щекам, он терпел мою истерику, насколько хватило его могучего терпения. Потом сгреб меня в охапку, прерывая мои попытки насилия над «беззащитным» мужчиной и поцеловал, крепко, властно, как умел только он. Против такого «успокоительного» я была бессильна. Он целовал мои губы, мои глаза, щеки и что-то шептал. Я отвечала ему с не меньшей страстью. Поняла — все хватит, сдаюсь, и будь что будет. Если он хочет жениться на мне не по любви, а только ради сына, значит так тому и быть. Переживу.

Все эти мысли шли параллелью, на подсознании, пока их не нарушила резкая боль. Я ахнула и схватилась за Алекса.

— Что? Что такое? — обеспокоенно спросил меня Алекс.

— Я не знаю, больно. Ой…опять…

Алекс стал крайне сосредоточенным, приказал сидеть и не вставать с дивана, можно подумать я могла это сделать. Он кому-то позвонил, вкратце обрисовал ситуацию. Через тридцать минут я уже ехала в род дом в карете скорой помощи. Алекс меня не оставлял ни на секунду. Наверное, и в родилку бы со мной зашел, но к такому я не была готова.

Примерно через одиннадцать часов, в три часа и пятнадцать минут появился на свет маленький Адамиди, мой сынок, мое сокровище.

Когда, я так нервничал? Когда? Не помню. Когда экзамен первый сдавал? Когда сделку первую проворачивал самостоятельно? Нет, все это ерунда, по сравнению с тем, что я испытывал сейчас. Я метался, как лев в клетке. И понимал, что сделать ничего не могу. Вообще ничего. Часы тикали медленно, жутко медленно. Раздался звук моего мобильника, посмотрел — Олег звонит. Хотел слить. Передумал.

— Ну как прошел разговор с Натальей? — услышал я, как только снял трубку.

— Да нормально все. Ты только это хотел узнать? — резко спросил я. Нервы, итить их.

— Ты че такой резкий?

— Соня рожает, я в роддоме.

— Ого! Даже так? Я похоже многое пропустил, — засмеялся Олег.

— Хватит ржать, как конь, — рыкнул я на него.

— Оооо… у кого-то нервы не в порядке? Какой роддом?

Я ответил. Олег попрощался и повесил трубку, видать почувствовал, что я не в настрое разговаривать.

Через час, он нарисовался передо мной с двумя стаканами дымящегося кофе и булочками.

— Привет, папаша. Решил поддержать. Вдруг заскучаешь, — поддел меня.

— Рад видеть, — через силу улыбнулся я. Взял кофе, от булок отказался, не до этого.

— Как она? Что слышно? — спросил Олег.

— В том-то и дело что молчат, мать их. Молчат! — не выдержал, вскочил и опять заходил по коридору.

— Мне конечно же позвонить никто не собирался. — услышал я злой женский голос. Повернулся. Марина, обеспокоенная и злая, налетела на меня как фурия.

— Эй эй, потише. Что раскричалась? — вступился Олег, вставая с кресла. — Как тебя не встречу, ты все время петушишься. Это у тебя нервы не в порядке или ирландские корни дают о себе знать? Что за манеры бросаться на людей?

Она резко повернулась, подлетела к Олегу, зло оглядела его с головы до ног.

— Что? Какие еще корни? А ты что тут забыл?

— Ты не поверишь. Друга и крестника.

Когда-то еще в студенческие времена у нас с Олегом был уговор, быть крестными родителями у детей друг друга. И я, естественно, был за.

— Какого крестника? Кто тебя в своем уме к ребенку подпустит, старый развратник?

Меня пробрал смех. Стоило только посмотреть на лицо Олега, оно вытянулось не на шутку. Так с ним не обращалась ни одна из представительниц слабого пола. Ну по крайней мере мне такого случая не известно. Все с улыбкой, все растекались лужой пред его ногами. А тут… Эта мизансцена меня на миг отвлекла от собственных переживаний.

— Эй рыжая, следи за языком, — взвился Олег.

— А ты научись нормально с людьми общаться.

— Ты как узнала? — прервал я их перепалку.

— Соня написала, что рожает, — ответила Марина.

— Она может смс слать? — удивился я.

— Ну ей же не операцию делают в конце концов. По крайней мере, когда написала мне, не делали, — тихо добавила она. — Потом перестала отвечать.

Спустя еще шут его знает сколько часов, по мне так вечность, наконец-то появился доктор. Подошел ко мне.

— Ну что, поздравляю, мистер Адамиди, у Вас сын, родился в 3.15, вес 3050 грамм, рост 50 сантиметров. Богатырь. Несмотря на то, что решил порадовать своим появлением на три недели раньше, все прошло хорошо. И с ребенком все в порядке. Мы, конечно, понаблюдаем его еще, но по предварительному заключению все в норме.

— А мама? Мама малыша? Что? — взволновано спросил я.

— Ваша супруга молодец, героиня. Потрудилась, устала. С визитом попрошу помедлить, если есть возможность, приходите завтра. Им надо отдохнуть. Обоим. Я хотел было воспротивиться, но это доктор. И здравый смысл подсказывал мне подчиниться.

Я открыла глаза, повернула голову: в люльке рядом с моей кроватью спал самый дорогой человечек на свете, мой сын. Слезы радости навернулись на глаза.

Интересно, ему сказали? Позвонить ему? Или лучше не звонить? Пока я пыталась разрешить эту дилемму, ко мне зашел доктор.