Весь кинотеатр взорвался, лопнул, как чрезмерно надутый мяч, от первого выдоха урагана, засыпав округу битым стеклом и тем самым спасши тех, кто укрывался в нем, хотя бы от этой главной опасности – но внутри пока еще ничего не поняли…

А потом вспыхнула ярчайшая мотоциклетная фара!

Луч презрительно скользнул по лицам и спинам и остановился на шамане. Эшигедэй стоял почти в той же позе, только бубен был у него в одной руке, а второй он как будто ловил перед собой муху.

Ударил оглушительный сдвоенный выстрел. Шаман распластался на своем помосте, потом вроде бы вскинулся – еще раз грохнул выстрел (запах горелого пороха вдруг волной ударил в лицо и сделался тошнотворен), – но оказалось, что это летит черная тряпка, на миг ставшая похожей на шамана, а сам шаман исчез.

А потом доктор услышал голос Криса.

– Дурак! – кричал Крис, пересиливая какой-то рев и грохот. – Дурак, вас же повяжут! Уходим, быстро!.. За мной держись!..

Все мгновенно переменилось, людей валило ветром, воздух ревел. Где-то рядом полыхали сварочные огни, выхватывая из темноты то силуэты, то лица. Город стремительно проваливался во тьму.

Время вновь исчезло…

Беззвучно рухнул огромный тополь. Сучья, похожие на руки, просунулись, дергаясь, в разбитую витрину.

Крис кого-то куда-то волок.

– Ира, со мной!!! И Хасановну!..

– Здесь она!!!

Сцепившись руками, они куда-то пробирались по фойе, ставшему вдруг немыслимо захламленным. Портьеры бились на ветру с пулеметным треском, рвались и исчезали. Какие-то коробки и банки сыпались с потолка.

Что самое непонятное: мигом пропала вся публика. Будто выдуло ее, легкую, ветром; будто была она лишь наваждением шамана и скрылась с ним вместе…

В найденной на ощупь раздевалке без окон, а потому и без ветра доктор щелкнул зажигалкой. Но тут же за спиной его загорелся фонарик, покрыв тенями вздрагивающие стены.

– Я думаю, у нас есть время, – сказал Сильвестр. – В такую погоду милиция сразу делается невыездной. Дора Хасановна, позвольте…

Он обошел доктора, задев его жезлом с двумя змеиными головами, взял из рук Хасановны фонарь и посветил на кого-то. Незнакомое лицо с точным прищуром глаз. И рядом другое, незнакомое тоже – все как бы из запчастей.

– Я понимаю, это и есть те, кого вы ждали увидеть, Кристофор Мартович?

– Больше некому, – сказал Крис и вздохнул.

– Отец Сильвестр, – тихо удивился доктор, – откуда у вас эта штука?

– Обрел, – коротко ответил тот.

Один из чужаков – тот, который из запчастей, – вдруг чихнул. Потом еще раз.

– А вы сами-то кто? – спросил он между чихами.

– Мы-то ладно, – сказала вдруг Хасановна, выступая вперед. – Значит, говоришь, с Марысичкой жалко расставаться было? А я тебе, значит, Фрида Абрамовна? – и с размаху залепила ему звонкую пощечину.

– Говорить буду я, – заявил Крис, – и вы меня не сбивайте, я и сам собьюсь…

Сидели в квартире отца Сильвестра, по счастью расположенной не так далеко от злосчастного «Алмаза». Поднятая с постели попадья, худощавая и, наверно, очень красивая в нормальной обстановке женщина, обнесла всех крепчайшим чаем, выдала Ираиде длинную шелковую кофту в цветах и драконах и удалилась, сочувственно погладив Сильвестра по плечу. После ее ухода Сильвестр извлек откуда-то плоскую дубовую фляжку и предложил желающим рому. Черный ром, как и чай, был из тех, какие давно уже не делают…

– Значит, так: в каком-то смысле можно сказать, что дело мы завершили. Я точно знаю, что Сережу Коростылева прямо и непосредственно, своей рукой, зарезал шаман, который только что кривлялся перед нами. Я точно знаю, что к этому убийству причастен Ященко, или Яценко, или как его теперь звать… со своими вудуистами, сатанистами, хрен, перец… не разберешь. Я точно знаю, что это Ященко убил Скачка и пытался убить меня – просто так, чтобы не мельтешили. Наконец, я точно знаю, что сами по себе они ни черта не значат и работают на кого-то другого…

Он помолчал и добавил:

– И не за деньги, гады. И не за страх. За что-то обещанное. За что-то очень большое…

И тут заверещал и замигал зеленым глазком телефон. Сильвестр взял трубку:

– Слушаю. Ну… Чего надо? Обслужить? Обслуживаю: сосешь ты болт, в натуре, понял? Сеанс окончен…

Он выключил трубку и развел руками:

– Секс по телефону им подавай…

Доктор оглушительно захохотал. Крис досадливо поморщился.

– Теперь о другом, – продолжал он. – Наши гости из прошлого – и проездом из будущего – утверждают, что этот хренов шаман каким-то боком причастен к грядущему распаду России, новой гражданской войне и в итоге – иностранной оккупации. Он – и еще три десятка личностей, имена и должности которых им сообщил в две тысячи двадцать восьмом году некий аналитик из Сопротивления. Я лично не знаю, можно ли доверять этому аналитику, поскольку… Давайте сейчас пойдем спросим кого-нибудь: кто во всем виноват? Нам такого наотвечают, эпическая сила… Так и здесь: насколько этот аналитик владеет информацией, насколько способен к анализу… извините за тавтологию. Тем не менее…

– Тут это… – встал хронолетчик с лицом из запчастей, Терешков. – Пару слов можно? Дело в том, что список-то… в общем, вы его нам и передали. Через тридцать лет.

И сел.

– Коллизия, – тихо сказала Хасановна.

– Я? – не поверил Крис. Видно было, что он по-настоящему растерялся.

– Да, – кивнул второй хронолетчик, Марков. – Ну, вы постарше выглядели, конечно. Сильно постарше. Но узнать можно. И звали вас…

– Дедом звали, – прогудел Терешков.

– Это надо запить, – веско сказал Сильвестр. Он встал и пошел к бару.

– Ух ты! – вдруг подскочила Ираида. – Крис, ведь получается что? Ты из будущего отправил сам себе послание! Ребята, именно так!..

– И чему тут радоваться? – сказал Крис. – Это ж не поздравительная открытка…

До Ираиды дошло мгновенно. Она в ужасе прикрыла рот ладонью и съежилась.

– Секунду, – сказал доктор. – Ребята, тот Дед, который передавал вам список, – он велел передать его нам?

– Нет, – сказал Марков, и Терешков подтверждающе покивал.

– А зачем это ему надо было? – вяло сказал Крис. – В смысле мне. Если знал, что они так или иначе попадут сюда…

– Ерунда, – сказал доктор. – Если ты считаешь, что встреча была предопределена, то просто нет смысла пытаться что-то изменить. А если знаешь, что события изменяемы, – тогда примешь меры, чтобы письмо пришло по адресу.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что письмо попало тебе в руки случайно.