Если ночной вертолет перебрасывал оружие, его едва ли можно найти, земля в джунглях мягкая, копать ее легко. Сделав тайник, доставщики могли убраться восвояси и не появляться здесь еще несколько месяцев, тогда это патрулирование могло стать одним из многих – тихих и скучных. Если высадилась разведка, вероятность встречи с ними была достаточно высока: когда в районе кто-то появлялся, его, как правило, обнаруживали.

– Птичек видишь? – спросил Джим, останавливаясь возле воды и указывая вперед.

Тони снял с пояса оптический прицел, который предпочитал биноклю, и, посмотрев, куда указывал напарник, сказал:

– Долбают что-то, какую-то дохлятину.

– Дохлятину давно бы сожрали зурабы.

– Так, может, она свежая.

Джим поднял бинокль – неизвестный предмет был почти полностью погружен в воду.

– А это не зураб? – предположил Тони.

– Точно, только брюхом кверху!

– Надо бы его осмотреть – чего это с ним произошло?

– Давай подождем, его сейчас течением подгонит, давай пока шест срубим, чтобы подтянуть его поближе.

По мере того как течение подгоняло находку, становилось все яснее, что это крупный зураб, который погиб недавно. Помимо птиц, к нему пристраивались собратья поменьше, которым пока не удавалось отхватить кусок, – шкура у крупных самцов была крепче дерева.

Джим срезал молодое деревце и, обрубив ветки, соорудил подобие крюка. Река здесь делала левый поворот, и тело рептилии должно было прибиться прямо к разведчикам.

Подойдя к воде, Джим спугнул водяную змею, та метнулась тонкой голубой лентой и исчезла в глубине. На базе говорили, будто змея эта обладает необыкновенно сильным ядом, однако у нее был слишком маленький рот, которым она захватывала лишь мелкую рыбешку. А еще говорили, будто синих змей сушили и, растирая в порошок, добавляли в еду, тогда мужские способности возрастали многократно. Солдатские легенды доносили рассказ о неком вертолетном механике, который после принятия этого снадобья во время отпуска в Антвердене довел до обморока четырех шлюх.

Все эти никчемные мысли пронеслись в голове Джима, пока он высматривал дохлого зураба.

Послышался гул судовой машины, Джим оглянулся – снизу по реке поднималась баржа со строительными материалами. Строительство подходило к концу, теперь вместо мешков с цементом и стальных балок возили трубы, отделочную плитку и краску. Говорили, будто внутри новый Четвертый опорный будет выглядеть, как отель, и солдаты с удовольствием поддерживали подобные слухи.

Баржа шла быстро и скоро поравнялась с Джимом и Тони. Высунувшись из пулеметного гнезда, охранник помахал им, разведчики ответили. Волна от судна прокатилась до берегов и принялась раскачивать тело зураба.

– Смотри, какая у него дыра в башке! – заметил Джим.

– Да уж, не от старости околел.

Деревянным крюком Джим подцепил добычу и потащил к берегу. Неожиданно в двух метрах от кромки воды высунулся зураб средних размеров и издал угрожающий рык.

– Пошел вон! – приказал ему Тони, демонстрируя винтовку.

Зураб обиженно сглотнул и ушел на глубину. Тони схватился за древко крюка и помог напарнику на треть вытащить мертвого зверя на берег.

– Держи палку и охраняй, они просто так не уберутся, – сказал Джим, передавая Тони крюк, а сам связался с Рихманом.

– Есть новости, сэр.

– Слушаю.

– Мы выловили труп здоровенного зураба, судя по всему, он умер не так давно от ранения в голову.

– Ранение огнестрельное?

– Да, сэр. Пуля девять миллиметров, можно, конечно, вскрыть и сказать точнее, но это едва ли имеет значение.

– Ты прав, не имеет. Значит, говоришь, свежий?

– Да, сэр. Думаю, он выплыл из притока.

– Ну, если в полночь там высаживались диверсанты и он пытался ими поужинать… По времени немного не сходится, по течению он должен был уплыть дальше.

– Наверное, он еще какое-то время сидел в тине, а потом сдох и его понесло.

Возникла пауза – Рихман раздумывал.

– Хорошо, мы с Шульцем и Ли Чиккер с Муном будем двигаться прежним маршрутом, а вы дуйте к протоке.

– Хорошо, сэр.

Джим отключил рацию и посмотрел на Тони.

– Чего там?

– У них все тихо. Нам приказано сгонять к протоке.

– Хорошо сказал «сгонять». – Тони бросил деревянный крюк и сплюнул в сторону спрятавшегося в водорослях зураба.

– Что – устал?

– Нет, что ты, я даже рад.

Джим поправил сбрую, подтянул подсумок с боекомплектом.

– Ну пошли, что ли.

Несмотря на то, что солнца не было видно, наступление полудня чувствовали все. Панфейн все чаще останавливался и как-то глупо улыбался, когда Бойл напоминал ему, что нужно сделать измерения.

Лаборант сбрасывал на землю ранец и доставал компьютер, затем не слушающимися пальцами пытался вставить штекер в разъемы найттатчеров.

За последние несколько часов лаборанту пришлось трижды применять универсальное противоядие – насекомые сыпались на него одно за другим. От действия препарата руки и лицо бедняги опухли.

– Больше не коли лекарство, – сказал ему Вагнер, пользуясь случаем, чтобы передохнуть, пока лаборант снимал показания.

Едва сладив с компьютером, Панфейн с отсутствующим видом уселся на рюкзак.

– Дай ему воды, – негромко сказал Вагнер и стал осматриваться, затем сверился с маршрутизатором.

Лаборант ему совсем не нравился, в работе этого умника заключался смысл их операции, но он уже был в нерабочем состоянии.

– Выпей воды. – Бойл подал Панфейну флягу, и тот стал пить, потом вернул ее, заметив:

– У них проблемы…

Все посмотрели на найттатчеров: те переминались с ноги на ногу и пускали слюни, не забывая проверять оружие, – по мнению Вагнера, слишком часто.

– Что не так?

– Видите – они нервничают.

Вагнер подошел к Панфейну.

– Объясни, в чем дело, мы должны знать, что происходит – вдруг они и нам угрожают. Кстати, ты не опасаешься говорить при них?

– Нет, если не поступает команды, они не активны. Точнее – не должны быть активны.

– Существенная оговорка, парень, – усмехнулся Бойл, поудобнее перехватывая автомат.

– Понимаете, они без команды встали на боевой взвод и находятся сейчас в постоянной готовности.

– Почему же это произошло? Может, виноваты насекомые? Я видел, раз или два их кусали какие-то твари.