Раскаленный докрасна диск солнца закатился за дальний лесок. Васка вернулся в избу, постоял какое-то время в нерешительности. Налил в стакан на пару глотков самогона, но пить не стал, пошел спать. Сон, он лучше этой дряни, хотя результат один и тот же — забвение…

Если чего и боялись подчиненные Черного кардинала, так это собственного начальства, особенно когда внешне Нергаль был невозмутим и спокоен. Люди уравновешенные и холодные представляют, как правило, значительно большую угрозу для окружающих, чем те, кому дано выплескивать в окружающий мир свои эмоции. Они не будут никого бить, не станут ни на кого кричать, но сделают так, чтобы обидчик никогда больше не имел возможности повторить вызвавший их неудовольствие поступок. И это люди со всеми их слабостями и недостатками — что же в таком случае говорить о столь могущественной сущности, как начальник Службы тайных операций, о котором в Департаменте Темных сил ходили легенды! Поговаривали, что в начале времен он пал на Землю вместе с Денницей и с той поры верно служит Князю мира сего. А еще о том, что будто бы Нергаль затеял какой-то важный и сверхсекретный эксперимент, способный в корне изменить течение событий на планете и ввергнуть человечество в бездонную пропасть зла. Однако толком никто ничего не знал, а о том, чтобы спросить самого Черного кардинала, боялись даже помыслить. Предположения посему строились самые фантастические, доходило до полного абсурда. Утверждали, например, что в случае удачи эксперимента Департамент Темных сил окажется не у дел и будет расформирован. Человечество, нашептывали сплетники, настолько поднатореет в грехе, что начнет самостоятельно погружаться в разверзшуюся перед ним пучину, и не просто так, а с энтузиазмом. Имевший повсюду уши, Нергаль утечкой информации был сильно недоволен, но лишь едва заметно улыбался своей тонкой змеиной улыбочкой.

Именно эту улыбку инквизитора и увидели на его птичьем лице вызванные на ковер мелкий бес и бывший леший. Начальник Службы тайных операций сидел в просторном кресле и, сцепив на колене пальцы, смотрел через стеклянную стену в даль. Чему Черный кардинал улыбался и улыбался ли он вообще, знать Шепетухе и Ксафону было не дано, но то спокойствие, с каким Нергаль остановил на них свой взгляд, вызвало у мелких пакостников содрогание. Однако сразу ничего не произошло, и даже улыбка Нергаля стала, казалось бы, шире, что по человеческим понятиям означало приветливее. И не к ним он первым обратился, а к замершему в углу у стойки бара огромному негру, да и спросил едва ли не ласково:

— Джеймс, дружище, что это там опять за возня?

Камердинер не замедлил с ответом:

— В нижнем мире людей, экселенц, Алиска… — Негр тяжело сглотнул и с видимым усилием продолжил: — 3…занимается с л…логопедом! Прошу прощения, экселенц, з…заикание з…заразно! Прикажете прекратить?

Он сделал было движение удалиться, но Нергаль его остановил:

— Не стоит, Джеймс, а то и логопед начнет заикаться, и это еще в лучшем случае! Вы и без того до смерти напугали бедную женщину. Кстати, прошел у нее тик?

— Никак нет, сэр! Подмигивает, так что многие мужчины попадаются на удочку, но зато истерики пошли на убыль…

— Это радует, Джеймс, это радует!.. — Черный кардинал откинулся на спинку кресла. Жавшихся в сторонке мелких сущностей он как бы и не замечал. — Хотелось бы знать ваше мнение, удастся Алисе самостоятельно испохабить жизнь Серпухина или ей нужна в этом наша помощь?..

Камердинер сделал шаг вперед и преданно изогнул прямой стан.

— Мне кажется, сэр, то есть я совершенно уверен, что в этом ответственном деле на нее можно полностью положиться. Редкостная стерва, экселенц, таких еще поискать!

Начальник Службы тайных операций поднялся на ноги и, подойдя к стеклянной стене, заметил, как если бы говорил сам с собой:

— Что ж, и это радует!.. Хотя я бы на вашем месте, Джеймс, не стал так высказываться о женщине… Ну, а у вас, туалетные работники, какие новости?

Произнесено это было таким ленивым, будничным тоном, что никто сразу на слова Черного кардинала не отреагировал. Произошла заминка. Первым, как всегда, оценил ситуацию Шепетуха. От избытка пиетета он как-то даже подпрыгнул на месте и зачастил:

— В настоящее время, экселенц, то есть в конце шестнадцатого века, Серпухин, экселенц…

Нергаль сразу же оборвал его сбивчивую речь:

— Так все-таки в настоящее время или во время прошедшее? — Повернулся, холодно оглядел переминавшегося с ноги на ногу лешего. — Поскольку никто толком не знает, что есть время, то давайте отложим эту философскую проблему до лучших времен. Отвечайте на вопросы. Чем занимается Серпухин?

Шепетуха с трудом сглотнул.

— Прошу прощения, экселенц, если верить его словам, собирается вводить на Руси демократические методы правления!

— Как это? — опешил от неожиданности Нергаль. — На Руси! Зачем?..

— Не могу знать, экселенц! — отрапортовал по-солдатски леший.

— И это все?.. — нахмурился Черный кардинал.

— Никак нет! В намерения подопытного входит создание оппозиционной партии…

— Ну, это Мокей горячится! Такой проект, который уж век не удается запустить! А всему виной искренняя любовь русского человека к власти, причем власти любой. Да, кстати, — продолжал Нергаль, словно до него только что дошел смысл сказанного, — а нашему-то Департаменту какая от этого польза? Изначально, кажется, ваша идея выглядела иначе! Соприкоснувшись с извергом рода человеческого, Серпухин должен был физически пропитаться исходившими от него флюидами, в то время как Мокей увлекся почему-то неблагодарной идеей преобразования российского общества. Нет, Шепетуха, мы фантастикой не занимаемся, что-то здесь не так!..

Нергаль пересек комнату, камердинер уже держал наготове поднос с дымящейся чашечкой крепчайшего кофе. Приняв ее, Черный кардинал сделал несколько маленьких глоточков и снова повернулся к мелким сущностям:

— Давайте вместе порассуждаем! Знание Серпухиным хода исторических событий имеет шанс повлиять на расстановку политических сил в московском государстве конца шестнадцатого века, а то и ход этот в корне изменить. Речь о демократизации общества, естественно, не идет, а вот вступить в сговор с Годуновым Мокей очень даже может. Из этого следует, что, исправляя допущенную ошибку, малолетнего Димитрия спровадят на тот свет тихо и незаметно. В таком случае не будет ни Лжедмитрия, ни последовавшей Смуты и Романовы останутся одним из боярских родов, и только! А они, между прочим, нужны нам на троне! Без них не будет Петра, прорубившего в Европу форточку, через которую Россия до сих пор никак свободой не надышится, не будет Петербурга, в основание которого самодур уложил половину населения страны. И это далеко еще не все! — Нергаль погрозил Шепетухе пальцем. — Не придет к власти плеяда бездарных, не имеющих ничего общего с народом царей, и уж точно на исторической сцене не появится гордость нашей фирмы — большевички!