Я вошла в грязный и душный подъезд. Несмотря на то что прошел дождь, свежести здесь не прибавилось. Поднялась на третий этаж и позвонила в нужную квартиру.

Дверь открыл сам Виктор.

— За свет заплатили? — строго спросила я его с порога.

— За что? — посмотрел он на меня мутными похмельными глазами.

— За свет, родимый, за свет.

— Почем я знаю.

— Можно пройти?

— Валяй.

Я прошла сразу на кухню. Села на грязную табуретку и осмотрелась. Да, не очень приятное место.

— Виктор, кто тебе велел банку с вареньем украсть? — спросила я напрямик.

— Что?

— Ты что, слышишь плохо? Я тебя спросила о том человеке, который велел тебе выкрасть банку с вареньем. Ты это дело перепоручил своему школьному дружану Николаю, а тот ее своей подружке отнес, и все — пропала баночка.

— А ты откуда все знаешь? — потер парень глаза.

— Сначала ты отвечай, потом я тебе все разъясню.

На мое удивление, Виктор не стал ломаться. Сил, видно, не было.

— Подошел ко мне мужик. Плохо мне тогда было… Предложил деньжат и выпить. Я, конечно, согласился. Выпили мы с ним, тут он и сказал, что есть вариант заработать поболее. И работа, говорит, плевая: надо у одного чувака баночку с вареньем свести. Просто так, для шутки. Только смотрел он как-то странно, да и слишком много денег для клевого-то дела обещал. Я сразу смекнул, что там что-то нечисто. И попросил Кольку, объяснил ему. Но все сорвалось. Вернее, банку-то взяли, но потом она у его бабы осталась, и она ему другую всучила. Тут я окончательно понял, что непростая была баночка-то.

— Ладно, — перебила я Виктора. — Лучше мужика опиши, который предложил тебе эту работенку.

— Не могу, — честно признался парень и повесил голову. — Мне кажется, что если его даже встречу, то не узнаю. Я ж все время выпивши был. Он и второй раз сам ко мне подходил. Так что, сестренка, извиняй.

— Ну хоть примерно, — не хотела сдаваться я. — Высокий или низкий, лысый или с шевелюрой? Картавит или нет? Что-нибудь ты должен помнить.

— Не лысый, не картавит. Рост… обычный или высокий? — задумался он. — Ну не помню! Хоть убей меня.

— Но точно тебе не знаком? Никогда раньше его не видел?

— Нет.

— А если увидишь, сможешь опознать?

— Не уверен, — глубоко задумался парень.

— Дай-ка мне номер своего телефона. Вдруг понадобится.

Виктор продиктовал номер.

Я поняла, что большего от него не добьюсь. И что мне с ним время терять зря? Я с удовольствием вышла на свежий воздух, предварительно сверив названные цифры с теми, что были на самом аппарате. Надо же, не ошибся.

Нет, так мне не найти заказчика. А что, если с самим Ветровым поговорить? Поспрашивать, кто ему сведения дал? Хотя с ним-то понятно — скорее всего скупщик. Но ведь есть еще кто-то… Ой, есть. Не может не быть!

Значит, пора к Хмельницкому, в обязательном порядке. Интересно, где он сейчас обитает? Ну, что, придется звонить Клименко? Тот должен знать.

Усевшись здесь же на лавочке, я набрала номер Олега.

— Это Таня. Я не могу долго говорить. Скажи мне, пожалуйста, где сейчас можно найти Хмельницкого? Телефон или адрес дай.

— Зачем тебе?

— Что еще за вопросы? — возмутилась я.

— Я уже сказал ему, когда он мне недавно звонил, что ты больше поисками камней не занимаешься.

— И хорошо. Так номер даешь? У меня деньги кончаются, — приврала я.

Клименко продиктовал номер. И я тут же перезвонила по нему.

— Игнат? — медленно, тягучим бархатным голосом заговорила я.

— Да. С кем я говорю?

— С той самой девушкой, что давно мечтала с вами познакомиться, но которой вы отказали. — Я говорила не торопясь, чтобы он успел прочувствовать каждое мое слово.

— Мне трудно вспомнить всех, — ответствовал Хмельницкий. Похоже, он не был холодным чурбаном. Я чувствовала, что он улыбается.

— Меня зовут Татьяна Иванова. Мне хотелось бы с вами встретиться и поговорить.

— О чем?

— О погоде. Не нравится мне в последнее время этот дождь. Хочется тепла. Что вы на это скажете?

— По поводу тепла?

— По поводу погоды.

— Давайте встретимся. Сегодня вечером вас устроит?

— Конечно. Где? — Я ликовала.

— А где вы предлагаете? Дело в том, что я не очень хорошо знаю местные заведения. Так что предлагайте, где можно хорошо поужинать и спокойно поговорить. — Хмельницкий явно кокетничал.

— Знаете, мне очень нравится «Барракуда». Там и на улице можно посидеть неплохо.

— Отлично. Значит, там. В восемь часов. Буду вас ждать.

— До встречи. — Я быстро нажала на «сброс».

Ну все. Я и не думала, что будет так просто поймать его на удочку. А может, он преследует свои, неведомые мне интересы? Тогда встреча обещает быть интересной. Будем биться насмерть. А значит, надо быть во всеоружии.

Естественно, я поехала домой.

Собираться я решила по полной программе. Залезла в ванну, вымылась душистым гелем, потом приняла контрастный душ, после которого рискнула вообще облиться для повышения тонуса холодной водой. И почувствовала себя Венерой.

Можно было, конечно, позвонить Светлане, чтобы она приехала сделать мне прическу, но ладно уж. Сама как-нибудь справлюсь. Неудобно обращаться к ней без предварительной договоренности, да и вряд ли у нее найдется свободное время — клиентов у моей подруги-мастерицы достаточно.

Я села перед зеркалом и принялась колдовать. Для начала заколола волосы и натерла лицо клубникой. Смотреть на себя было неприятно, но в какой-то мере и смешно. Затем смыла маску холодной водой, протерла лицо кубиком льда и, не дожидаясь, пока влага испарится, нанесла немного увлажняющего крема.

Феном уложила волосы. Еще минут тридцать потратила на тщательный макияж, предполагая, что одета буду в легкое светло-зеленое платье. Оно достаточно простое на первый взгляд, но ужасно дорогое. И я очень его люблю.

Теперь обувь. Можно было, конечно, выбрать босоножки к этому платью, но на улице слишком сыро. Ладно, туфли пусть будут темно-коричневыми. У меня как раз в тон им сумочка есть. Все вместе смотрится неплохо.

К семи часам я была полностью готова. Выглянула в окно. Тучи, к счастью, развеялись, так что погода обещала приятный вечерок. В половине восьмого я вышла из дома, поймала машину и поехала на встречу.

Хмельницкий стоял у ресторана и курил сигарету. Я с удовольствием отметила, что одет он был с иголочки, значит, также тщательно готовился. Это приятно.