— Мы скажем мистеру Джефферсону, что мой отец попросил меня показать ему Лондон. Поскольку этот американец так стремится установить деловые контакты с моим отцом, сильно сомневаюсь, что он откажется от нашего предложения, — улыбнулась Ариэлла, довольная их интригой.

— И как только он присоединится к нам, мы как бы невзначай проедем мимо Констанс Холл. Когда мы окажемся поблизости, с нашей стороны будет слишком невежливо не нанести визит, — усмехнулась Элис и сжала ладонь подруги.

— А дальше мы можем лишь оставить их вдвоем в од ной комнате, дать им возможность побыть наедине, — подхватила Ариэлла. — После этого все пойдет по накатанной колее.

— Необязательно, — отозвалась Элис, отпуская ее руку.

Ариэлла осторожно бросила взгляд на свою красавицу подругу, которая вдруг помрачнела. Она тут же догадалась, что Элис вспоминает начало своего брака и те пять ужасных лет разлуки, которые последовали за свадебными клятвами.

Как же Элис тогда страдала! Алекси, вероятно, никогда не признался бы, что тоже изнывал от тоски, но Ариэлла хорошо знала своего брата и была уверена в том, что и для него расставание казалось невыносимо тягостным. Его гнев был лишь маской, за которой он обычно прятал истинные чувства. К счастью, Элис и Алекси удалось в итоге помириться, и Ариэлла не уставала радоваться тому, какими счастливыми они были вместе. Она и представить себе не могла, что ее распутник брат может превратиться в верного, любящего мужа.

— Иногда паре просто необходимо протянуть руку помощи, — мрачно улыбнулась Элис подруге. — Возможно, мы с Алекси все еще жили бы в разлуке, если бы те, кто нас любит, не постарались бы хорошенько ради нашего воссоединения.

— Это были ужасные времена, — тихо сказала Ариэлла. — И я рада, что они давно позади, а вы двое теперь просто без ума друг от друга.

Элис широко улыбнулась, решив оставить все переживания в прошлом.

— Мне кажется, Джулию и Джефферсона разделяет целая бездна. Она — вдова, сохранившая титул герцогини, он — владелец ранчо. Она — англичанка, он — американец. У нее — целое состояние, у него такого богатства нет. Если между подобными людьми существует сильное влечение, им, возможно, нужно немного помочь преодолеть их очевидные различия.

— Тебе кто нибудь когда нибудь говорил, что ты очень умна? — улыбнулась Ариэлла.

— Только мой чересчур смелый муж.

Тайн Джефферсон отказался занять место по направлению движения, хотя две молодые леди так рьяно настаивали на этом. Вместо этого он уселся напротив них, скрестив свои длинные, сильные ноги. Мистер Джефферсон мог быть американцем, который трижды пересекал страну еще до появления трансконтинентальной железной дороги, — а это означает, что он покорял горы и пустыни, страдал от сильной жары и снежных бурь, выдерживал столкновения с индейцами и волками, не говоря уже просто о плохих парнях — но в том, что касалось прекрасного пола, Тайн считал себя джентльменом. По крайней мере, он всегда старался вести себя как можно лучше — предупредительно и вежливо.

Дочь Клиффа де Уоренна показывала очередную достопримечательность, на сей раз — дом знаменитого британского художника. Тайн был поражен и смущен таким вниманием. Он сильно удивился, когда в его отеле появились эти две леди и, мило представившись, принялись сладкими голосками зазывать его на экскурсию по Лондону. И даже когда дочь Клиффа объяснила, что отец попросил ее навестить мистера Джефферсона, чтобы тот чувствовал себя как дома, Тайн чутко уловил заговор, какую то хитрую женскую интригу. Но он даже представить себе не мог, что за ка верза таилась за гостеприимством двух молодых леди. Да и отказываться от предложения дочери Клиффа не собирался — только не теперь, когда он пытался убедить этого знаменитого мореплавателя проложить судоходный путь в Сакраменто. Кроме того, время пребывания Тайна в городе было ограничено. Именно поэтому он был просто счастлив осмотреть как можно больше достопримечательностей.

Но вот истекли два часа прогулки, и они оказались за городом. Джефферсон никогда никуда не ездил, не изучив предварительно карты, поэтому точно знал, что они находятся в Гринвиче. Это было фешенебельное предместье города, в котором проживали знатные и богатые. Прекрасная часть Большого Лондона была заполнена роскошными домами размером с дворцы и особняками поменьше, с безупречными, ухоженными садами и усаженными деревьями дорогами. Происходящее удивляло Тайна все больше и больше.

— Не пора ли нам вернуться в город? Если вы, леди, окажете мне честь и присоединитесь, мы могли бы выпить чаю в отеле. У меня была бы возможность отблагодарить вас за гостеприимство.

Леди Сен Ксавье одарила его загадочной улыбкой:

— Не стоит благодарить нас, мистер Джефферсон.

— Лучше просто — Джефферсон, — поправил он.

В этот момент миссис де Уоренн невинно похлопала глазками и сказала:

— О, вы только посмотрите! Это Констанс Холл. Интересно, герцогиня вдова дома?

Сердце Тайна учащенно забилось.

— Полагаю, вы знакомы с герцогиней, не так ли? — сладкозвучно пропела леди Сен Ксавье. — Если она дома, мы должны нанести визит. Наши семьи очень близки, а мне так и не удалось хорошенько поболтать с ней на балу в Херрингтон Холл.

Он окинул взглядом белые столбы и закрытые железные ворота, охранявшие владения герцогини от нежелательных посетителей. Тайн быстро взял себя в руки, его дыхание восстановилось. И все же его настораживала собственная реакция на этот случайный проезд мимо дома герцогини.

Джефферсон посмотрел на двух своих спутниц, которые по прежнему бесхитростно улыбались ему. «Нет здесь ничего случайного!» — догадался он. Но Тайн и вообразить не мог, для чего малознакомые леди устроили этот визит к герцогине. Никаких дел с вдовой он не вел. А если здесь крылась лишь обычная светская любезность, почему нужно было устраивать визит к ней с таким количеством разнообразных ухищрений?

Уж не сватовство ли задумали эти наивные с виду леди? Образ герцогини ярко вспыхнул в памяти Тайна, он уже видел перед собой ее светлую кожу, белокурые волосы, прекрасное лицо.

— Я не возражаю против визита, — медленно произнес Джефферсон. И это была чистейшая правда. Герцогиня оказалась одной из самых интересных женщин, которых он когда либо знал. Но там, откуда приехал американец, представительницы слабого пола почти не встречались, не говоря уже об утонченных леди.

Когда кучеру приказали свернуть на дорогу к особняку герцогини, Тайн вынужден был признаться самому себе, что ощущает некоторую напряженность. Он потер свою неожиданно затекшую шею, гадая, чем же вызвано сковавшее его волнение. Джефферсон почти нервничал, хотя обычно не чувствовал ни малейшего беспокойства даже тогда, когда сталкивался с пумой один на один и в полной темноте.

Если бы кто нибудь однажды попросил Тайна вообразить типичную герцогиню, он обязательно описал бы точно такую леди, какой была Джулия Маубрей. Но Джефферсон и представить себе не мог, что такая женщина на самом деле существует: столь элегантная и утонченная, столь привлекательная и великодушная. В голове не укладывалось, что какая нибудь леди могла быть такой богатой. Он был весьма удивлен, когда получил ее приглашение на бал, — и принял это предложение главным образом потому, что никогда прежде не был на подобном торжестве, даже в молодые годы, которые прошли в Бостоне.