Я пожевал губами, сделал вид, что отпиваю чай, чтобы выиграть время для раздумий. Но так ни до чего хорошего и не додумался.

— Я не знаю, где будет тот порог. Не знаю, когда мне перестанет везти, — признался я. — Честно, даже не знаю — почему мне так везет.

— Тут всё просто — вы являетесь воплощением знака инь-янь — в вас есть как черное, так и белое. И, бескорыстно помогая людям, вы тем самым не даете черному захлестнуть вас целиком. Но это самое проклятие не дремлет, оно лишь на время успокаивается, забирая вместо вас тех, кто вам близок.

Перед глазами встали все знакомые, которых я потерял в этой безумной гонке с Мацуда. Да уж, немало. А сколько ещё предстоит потерять, прежде чем один из нас вырвется в победители?

Я мотнул головой, отгоняя черные мысли, и спросил:

— То есть, переведя через дорогу старушку, я со спокойной душой могу идти крушить черепа врагов? Ну, я так… утрирую…

— Принцип вам понятен, — кивнул Танагачи.

— А если я перестану делать добрые дела, то превращусь в монстра?

— Такого, какого ещё не знала Япония. Все войны по сравнению с вами покажутся ковырянием в песочнице…

Вот это метафора. У меня аж дух захватило. Старик же сидел, с легкой полуулыбкой на губах, и наблюдал за мной. Его морщинистые пальцы поглаживали рукав кимоно. Как будто крупная курица лапой проходилась по зеленому шелку.

— Но сейчас я планирую покончить с кланом якудзы Хино-хеби. Если я одолею эту группировку, а в частности его главаря, то не станет ли это тем самым толчком, который забросит меня в объятия тьмы?

— Об этом я не могу судить, юный ноппэрапон. В человеке всегда борются две сущности: добро и зло, лень и трудолюбие, сострадание и жестокость. Каждая из этих сущностей постепенно набирает силу, и только сам человек выбирает ту чашу весов, на которую должен упасть больший вес…

Ох уж эта уклончивость. Вот не может человек сразу сказать — да или нет. Наоборот, как и сэнсэй, Танагачи наворотит целую кучу метафор и нальет море воды в свою пространную речь. Куча слов, намеков, а цельных указаний как не было, так и не будет.

Человек сам выбирает нужную чашу весов…

Ну, раз так, то я выбрал нужную чашу. Сэтору всё равно не жить!

Пусть я превращусь в монстра, но я не позволю этой твари ходить по земле больше недели после завершения «Черного кумитэ». Слишком много крови на руках этого рода, чтобы прощать его. Может быть, завалив Мацуду, я вообще стану ангелом?

А что? Кто тут в ангелы крайний? Никого? Тогда я первым буду!

— Понятно, значит, чтобы уничтожить клан якудзы, я должен буду целую вечность переводить старушек через дорогу.

— А может быть вы сделаете великое добро, — пожал плечами Дзун. — И после этой бойни сможете очиститься от оков зла.

Мог бы и не говорить такого. Вроде бы сказал, а вроде бы и нет. То есть пустое сотрясание воздуха…

И в этот момент меня поразила одна мысль:

— Танагачи-сан, а если я хочу задействовать других людей в моем походе против Сэтору и его клана, то ляжет ли на них моё проклятие неудач?

Теперь пришла очередь старика отпивать чай. Он покивал своим мыслям, провел ладонью по бороде, разглаживая редкие волоски, и произнес:

— Возможно, это будет как раз-таки благом для них. Всё-таки, как не крути, но Сэтору является якудзой, а это значит, что он по собственной воле выбрал этот путь. И путь этот редко когда обходится без крови. Сэтору уже вкусил сладость власти и некоторого могущества. Молодой волчонок вряд ли остановится, а с тем умением и навыками, которые у него есть, он является угрозой всему обществу. Даже если уничтожить его клан, но оставить его самого в живых, то это будет лишь половиной дела…

Я усмехнулся:

— Танагачи-сан, а не хотите ли вы сами поучаствовать в этом походе?

— Тряхнуть стариной? Хм… Весьма заманчиво. К тому же я должен вам из-за племянника…

— Ну что вы, какая там задолженность, — отмахнулся я. — На самом деле, вы здорово меня выручили, даровав новое тело. Так что это я вам ещё должен остался.

Пошла дуэль «должников». Кто кому больше задолжал и кто кому больше воздаст. Если правильно разыграть партию, то на моей стороне в грядущем противостоянии окажется могущественный колдун. Согласитесь — это очень неплохая подоплека в борьбе?

— Но вас самого едва не убил Сакурай.

— Это правда, но в конечном итоге пострадал ваш род… Тануки исполнил свою месть.

— Да ну, какой род, — отмахнулся Дзун. — Всего лишь непутевый сын моего брата. Вот как раз его в свои объятия и заключила тьма. Жаль, что я не сразу это увидел. И своей слепотой навредил вам и вашим друзьям. На той набережной умер ваш друг?

Да, как раз племянник Дзуна убил Хаяси, когда тот закрыл свою хозяйку от пули. И этот факт можно использовать как ещё один плюсик в сторону привлечения главного оммёдзи.

— Он был моим хорошим знакомым, — поджал я губы, опустив голову. — И был верным слугой Мизуки Сато, дочери главы Казено-тсубаса. Пару раз помогал и мне… Я вряд ли смогу забыть такого верного человека, который не пожалел своей жизни ради любимого человека.

Не могу знать — любил ли на самом деле Хаяси Мизуки или нет, но вот чуточку эмоций стоило подпустить в ответ. Судя по тому, как старик реагировал на мои слова ранее — он уже был в моих руках. Осталось только чуточку подтолкнуть и воспользоваться симпатией.

Да, хреново так пользоваться людьми, но ради благой цели можно. А над моральной дилеммой — «можно ли манипулировать людьми ради привнесения в мир добра или же нет?» я подумаю позднее. После завершения планируемого мероприятия. Когда победителей уже не судят.

— Значит, ещё одна смерть вашего знакомого… Что же, думаю, что ваш рассказ о прошлом и ваши действия относительно Изаму Такаги достойны вознаграждения. Я уже успел вас немного узнать и знаете что? Я выступлю на вашей стороне в грядущем сражении, — с улыбкой ответил Дзун Танагачи. — Тем более, что клан Мацуда через Сакурая поставил пятно на моё имя. Пришла пора это пятно смыть…

Есть!

И ведь я не сказал ни капли неправды, всего лишь добавил эмоционального окраса в свой рассказ. Теперь надо чинно поклониться и смыться потихоньку, пока оммёдзи не передумал.

— Танагачи-сан, я очень рад приобретению такого великого союзника, — поклонился настолько низко, насколько были поставлены рамки вежливости. — Пока в разработке план действий, направленных против клана Хино-хеби и Мацуда лично. И безумно рад, что вы в этом плане займете важное место.

Я даже подчеркнул голосом «важное место». Конечно, Танагачи будет отведена не последняя роль в грядущей битве, но вряд ли она будет важной. Скорее, она будет такой же значимой, как и у остальных, но старику лучше знать, что он будет едва ли не на острие атаки. Мне это ничего не стоило, а вот оммёдзи польстило — это было видно по его растянувшимся в улыбке губам.