— Никто уже не узнает, сколько таких юношей, как Мозес, жили в этом самом бараке, — заговорил Джед. — Никто не узнает, сколько из них решились сбежать и погибли от побоев. Мозес — выдуманный персонаж, но они были. До нас не дошли их имена, но они жили на этой земле. — Он замер, вслушиваясь в тишину. — И знаешь, что удивляет меня сильнее всего?

Джамаль молча покачал головой, не поднимая глаз.

— Они появлялись на свет в этом аду и с первого дня знали: иной жизни им не дано. А их отцы и матери из любви и страха учили их гнуть спину и повторять «да, масса», чтобы избежать наказания. Потому что у тех, кто покорялся, появлялся шанс выжить. Но некоторым чернокожим мальчикам и девочкам хватало сил отказаться от всего, чему их учили. Потому что в душе они понимали: это не правильно! И им удавалось преодолеть страх, обрести надежду. И эта надежда и вера в то, что рабство несправедливо, помогали им найти способ сбежать. Так, как это сделал Мозес. Ему хватило ума отличить правду от лжи. Ему хватило сил победить страх. Ему хватило гордости решить, что он умрет, но не покорится воле другого человека. Ему хватило веры в победу.

Джамаль наконец поднял голову, и его глаза засверкали: он понял!

— Черт побери! — вырвалось у него.

— Да, — согласно кивнул ему Джед.

Кейт выключила свет и забралась в постель.

— Я все еще гадаю: что же случилось с вами в восьмом классе? — прокрался сквозь темноту бархатный голос Дже-рико. — Сегодня нам больше не удалось поговорить.

Кейт чуть не разревелась. Она не хотела лежать во тьме и вести задушевные беседы с этим типом! Она не хотела страдать от возбуждающего чувства близости!

Она хотела разоблачить его, вывести на чистую воду. Чтобы он не морочил ей больше голову, не охмурял своими улыбочками и рассказами о трудном детстве. Ей надоело таскаться за ним по пятам и следить за каждым его шагом!

А больше всего ей не хотелось постоянно чувствовать на себе его взгляд и знать, чего он хочет!

Он хочет заполучить ее в свою постель.

Именно так он и высказался сегодня в Брандалл-Холле.

И принадлежи она к типу женщин, склонных к случайным связям, вполне возможно, он бы добился желаемого. Но Кейт не относилась к сексу так легкомысленно.

Хотя в те минуты, когда он так проникновенно беседовал с Джамалем о рабстве или рассказывал о своем разбитом лице, когда становился перед камерой и превращался в Ларами с его печальной улыбкой, — Кейт ловила себя на том, что любуется им. И хочет его.

Ей снова пришлось уточнить: она хочет не Джерико! Она хочет Ларами. А это совсем разные люди.

И она ведет себя как последняя дура. Джед, конечно, очень сексуальный мужчина, и Кейт согласна была простить ему принцип «выжить любой ценой», навязанный жуткими семейными обстоятельствами, но не собиралась заводить с ним интрижку. В отличие от Ларами этот персонаж невозможно спасти силой любви.

Так какого черта она валяется здесь без сна и обдумывает, стоит или нет уступить его домогательствам?

— Кейт, вы не спите? — вкрадчиво спросил Джед.

Она задышала глубоко и размеренно — только бы он отстал.

Джед вздохнул и что-то забормотал. Судя по обрывкам фраз, он учил роль на завтра.

Наконец — Кейт показалось, что прошла целая вечность, — он затих и тут же провалился в сон. Как всегда, это случилось мгновенно, как будто повернули выключатель.

А Кейт еще долго таращилась в темноту, прислушиваясь к его дыханию, и с тоской думала о том, что когда наконец заснет, даже во сне ей не даст покоя странный гибрид Джеда Бомона и Вирджила Ларами.

— Простите, чем это вы заняты?

Джед оглянулся на Кейт, застывшую в дверном проеме, и невозмутимо повторил:

— Собираюсь в Алабаму!

— Ох! — вырвалось у нее. — Нет, только не это!..

Он застегнул молнию на дорожной сумке и снова посмотрел на Кейт.

— Дэвид устраивает благотворительный прием у себя в центре. Я заранее предупреждал вас о том, что проведу там сегодняшний и завтрашний дни.

Судя по ее лицу, Кейт все отлично помнила.

— Но ведь мы договаривались до того, как пришлось уволить Боба Холландера! Предполагалось, что он поедет с вами! Простите, Джерико, но я не могу отлучаться.

— Я обещал Дэвиду, что обязательно буду. Мое имя в списке почетных гостей. Хотите верьте, хотите нет, но люди еще готовы выложить не одну сотню долларов за удовольствие пообедать со мной в одном зале!

— О Господи! — Кейт без сил прислонилась к косяку и спрятала лицо в ладонях.

Джед затаил дыхание. Он ужасно хотел, чтобы Кейт поехала с ним в Алабаму. На этом строился весь его расчет!

Хотя, конечно, сама альтернатива отправиться туда самому, как взрослому мальчику, без няни, выглядела не менее заманчиво. Конечно, будет не так весело, но по крайней мере это можно считать признаком доверия.

С того дня, как Боб Холландер вылетел со своего теплого местечка, а Кейт возложила на себя обязанности надзирателя, прекратились и ежедневные анализы мочи. Может, Кейт сочла их ненужными — ведь результаты каждый раз приходили отрицательные. У Джеда все равно не оставалось возможности уколоться или раздобыть таблетки.

А может быть, она начинала ему доверять? С некоторых пор это доверие стало для Джеда не менее желанным, чем ее тело…

Кейт повернулась и прошла в другую комнату. Он слышал, как она подняла трубку и набрала номер. Восемь звонков, но ни один не помог найти ей замену.

Она вернулась, и Джед с преувеличенным тщанием принялся собирать в папку листы со своей ролью — он хотел подготовиться к очередным съемкам по пути из Алабамы. И на какое-то мгновение ему стало страшно. Он не мог заставить себя посмотреть на Кейт, потому что понимал: этот взгляд выдаст его мучительные сомнения — доверяют ему или нет.

— Повезло? — Он постарался придать своему голосу как можно больше небрежности.

— Нет.

— А как насчет обещания вести себя хорошо?

Кейт тяжело вздохнула, и когда он отважился поднять глаза, у нее был такой вид, будто она вот-вот заплачет.

— Я бы с превеликим удовольствием отпустила вас одного.

— Но вы не можете этого сделать.

— Мне очень жаль, Джед, но это невозможно.

Тем лучше. Он вернется к первоначальному варианту. Ей придется поехать с ним. Он не заслужил ее доверия, зато почти наверняка добьется своего — не далее как нынче ночью!

— Но я не могу не поехать. — Он подпустил в голос виноватую нотку и улыбнулся, как Ларами. — Я обещал. Кейт тяжело вздохнула и спросила: