– Привет, Полина. Это я. Можно войти?

– Да, конечно. Входи, Вероника.

Кабинет психолога Полины Разумовской напоминал скорее будуар королевы матери, нежели помещение для приёма людей с психологическими проблемами. На окне красовались нежно персиковые прозрачные занавески. Стол, за которым она восседала, отдалённо напоминал рабочий, он был круглый и подходил для дружеских бесед и чаепития.

Шедевром интерьера была светло-коричневая кушетка со множеством нежно-салатовых маленьких подушечек. Как ляжешь на неё, так все проблемы – долой. Над кушеткой висела репродукция новомодного примитивиста. Что на ней было изображено, человеку с нормальной психикой понять не дано. Ну, такие сюда захаживали не часто. Вероника расположилась на диване, огляделась и приступила к главному:

– Рада за тебя. Наконец-то, ты можешь заниматься любимым делом.

– Да, времени только оно много отнимает, на ребёнка не остаётся, да и на личную жизнь тоже. Ну, это всё сантименты. Ведь ты пришла с проблемой, не так ли?

– Да… Ты права, с ней. Ты же помнишь смерть бабули… – Вероника непроизвольно всхлипнула.

– Конечно, – сказала Полина, как можно мягче. – Расскажи мне обо всём, что тебя беспокоит.

– Ты будешь смеяться, но… – Вероника замялась. – В общем, мне кажется, что я убила человека. И постоянно жду, что за мной придут либо из милиции, либо из преисподней. Вот…

Вероника перевела дух. Полина прореагировала спокойно, словно каждый день вела переговоры с преисподней.

– Ты можешь мне рассказать, как это сделала.

– Я разбирала бабушкины вещи и нашла старинную книжку. Там описывался обряд вольта. Ну, делаешь восковую фигурку… Помнишь фильм «Иствикские ведьмы», там ещё играли Сарандон, Шер, третью не помню. Зеленоглазая такая, симпатичная…

– Припоминаю: Мишель Пфайфер. Значит, ты провела этот обряд, и некто, кому ты желала смерти – умер. Так?

– Да. От сердечного приступа.

Полина задумалась, ничего подобного за Вероникой не водилось: неужели смерть Ирины Егоровны так повлияла на её психику?

– Давай, начнём с того, что ты пережила стресс. Ты прекрасно знала, что Ирину Егоровну убили. И желала смерти этому человеку, что вполне естественно. Твоя психика пребывала в постоянном напряжении и результат: она выдала желаемое за действительное. Это часто встречается. Поверь мне, ты никого не убивала, всё это самовнушение.

– Как не убивала? Я же срезала с него волосы и потом проделала так, как написано в книге, – недоумевала Вероника.

– С кого, если не секрет?

– Ну, с Петра, бандита. Он захватил бизнес «Князя», у него автосалон в Одинцово. Я его выследила, прикинулась покупательницей и заказала у него в салоне Альфа-Ромео.

– И что дальше? – Полина была явно ошарашена.

– Потом, мне пригнали машину из Италии. Денег у меня не было, и я отдала за неё две дедушкины картины. С Петром пришлось переспать…

– Стоп. Вероника, стоп. Успокойся, я всё поняла, – такого поворота Полина не ожидала от своей родственницы. – Никого ты не убивала – это плод твоей фантазии. Даже, если ты переспала с этим Петром, не значит, что ты виновница его смерти. В России тысячи людей ежедневно умирают от сердечных приступов.

– Да, это правда. Но у меня были видения.

– Какие?

– Я в зеркале видела мужчину.

– Как он выглядел?

Вероника растерялась:

– Не помню…

– А какое отношение видение имеет к мнимому убийству? – докапывалась Полина.

Вероника пожала плечами:

– Похоже, я запуталась окончательно.

– Вот-вот. Сама себе диагноз поставила, без моей помощи. Тебе нужно найти работу и надёжного мужика.

– Так, где же я их найду? Табличку на шею повешу! – возмутилась Вероника.

– Не надо табличку. Всё гораздо проще. После тебя на приём записался один бизнесмен. У него проблемы с коллегами на работе, он, видишь ли, считает, что слишком с ними жесток и излишне требователен, потом очень переживает и занимается самоедством. Так вот, он не женат и весьма привлекателен. И знаешь, чем он занимается? Ни за что не догадаешься!

– Продаёт чего-нибудь. Сейчас все торгуют – выгодно.

– Ничего подобного. У него строительная и риэлтерская фирмы, он занимается строительством и продажей коттеджей. Не сомневаюсь, что ты как опытный проектировщик ему подойдешь!

Вероника растерялась от такого напора Полины.

– И как я узнаю, подойду ему или нет?

– Да он придёт, – Полина посмотрела на часы, – через полчаса. А мы пока попьём чаю.

Полина поставила электрический чайник и достала шоколадные печенья.

– Вот, твои любимые. Насколько я помню, ты всегда такие предпочитала, – Полина поставила вазочку с печеньями на стол. – Угощайся.

Вероничка соскользнула с удобного диванчика и взяла печенинку.

– Полин, а что за ожерелье у тебя на шее? Вроде на жемчуг похоже, но цвет какой-то непривычный.

– Да, чёрный жемчуг, – ответила Полина и почувствовала холодок, обвивающий шею.

– Ничего себе! – удивилась Вероника. – Оно, должно быть, стоит целое состояние!

– Не знаю, вероятно. Мне его подарили. Но, увы, отношения с этим мужчиной не сложились.

– По крайней мере, дорогой подарок остался, если что можно продать или заложить в ломбарде. Всякое в жизни может случиться.

– Ты права… Всякое… – Полина с нетерпением посматривала на часы.

Дамы успели выпить по две чашки чаю, как дверь кабинета отворилась: вошёл складный темноволосый мужчина средних лет в модном джинсовом костюме.

– Здравствуйте, Полина! Я не вовремя? У вас ещё приём?

Он улыбнулся обворожительной улыбкой, обнажая белые ровные зубы.

«Он часом не из Голливуда, с таким-то оскалом», – подумала Вероника.

– О, что вы Асмодей! Это Вероника, моя родственница. Зашла просто посоветоваться.

– Очень приятно, – Асмодей подошёл к Веронике, взял её руку и запечатлел на ней поцелуй.

Девушка была сражена: «И что такие галантные мужчины ещё остались? Странно, я думала, они давно вымерли, как мамонты».

Она улыбнулась в ответ:

– Рада познакомиться.

– А чем вы занимаетесь, Вероника? Если, конечно, не секрет.

– Да, нет. Какие могут быть секреты у безработного архитектора, – девушка подвела Асмодея к животрепещущей теме.

– О, так вы – архитектор! В наше время так трудно найти грамотного специалиста. Развели всякие курсы, готовят архитекторов за три месяца.

– Я закончила институт Землеустройства, что на Курской.