Но в обрывках сна я помнила, что касалась своего мужчину, ощущала то электрическое покалывание, возникающее каждый раз между нами.

Я проснулась, когда за окном темнело. Сероглазка лежал рядом. Вот как по закону физики: тело, положенное в воду, вымещает объем воды, так у нас тело, положенное на кровать, вымещает объем, занимаемый мной. Но главное — он не ушел.

Прислушалась к себе — вроде выспалась, и чувствую себя хорошо пока что.

Я коснулась губами чуть ниже его ключицы, проложила цепочку поцелуев, слыша, как сбилось его дыхание, а сердце под моей рукой участило биение. Кончиками пальцев провела по его щеке, ощущая щетину. Сама же продолжила целовать мужское тело, опускаясь ниже. Даже дошла до границы пояса. Если б не было этого мужчины, меня бы уже в живых не было.

— Что вы делаете?

— Хорошо делаю. Мне просто хочется это сделать, — я посмотрела на него, а в глазах проступили слезы. — Понимаешь, хочется не только из благодарности, но и потому, что я так хочу. По-настоящему хочу. Я поняла это еще вчера, когда чуть не умерла. Потому что вот есть человек, а потом его не будет. И это плохо, даже больно. Жизнь короткая штука, и все дела.

Я помахала рукой перед лицом, словно мне жарко стало.

— Я говорю полный бред и глупости, — продолжила я. — Как-то собраться с мыслями не могу. Но в общем…

Как тяжело порой сказать, что он мне нужен. Мне проще вновь его поцеловать, не словами, а действиями показать мое отношение к нему.

Ощутила, как он коснулся моей руки, сжимая ее своей, а я почувствовала прилив смелости.

— Вот и еще мне кажется, что до вчерашнего дня я бы так не инициативничала, но жизнь короткая. На самом деле короткая, и я не хочу упустить ни минутки приятных моментов. Рядом с тобой, — я посмотрела ему в глаза, думая, что он сейчас выскочит на этом моменте и убежит из моей комнаты, роняя тапки. — Потому что однажды рядом может не оказаться кого-то важного.

Ведь я чуть ли не призналась ему в любви. Но его взгляд — томный, тягучий — говорил сам за себя.

— К тому же мне еще долги надо вернуть, — я оседлала его колени.

— Скоро долги перерастут во вклады, — усмехнулся он, глядя на меня с вожделением из-под полуприкрытых глаз.

Значит, на остальную половину разговора он не обратил внимания. Ну что ж.

— Ты, кстати, не голоден?

— Я поел. Там и тебе принесли, — он кивнул на стол.

— В смысле? — я округлила глаза.

— Твоя служанка принесла.

Я застыла и нервно сглотнула. Сероглазка сжал мою талию, а затем нежно провел по бокам.

— То есть тебя видела моя служанка?

— Да.

— Капец, теперь весь замок узнает.

— Не узнает. Я умею убеждать людей.

— Как?

— Добрым словом и парой золотых монет, — ответил он.

— Этого мало, — с ужасом сказала я.

Весь замок будет знать, что я со стражником зажигаю. Так, мое мировоззрение уже поменялось. Какое мне дело до других, если я хочу сейчас получить удовольствие.

— Ты голодна? — спросил сероглазка.

— Нет, — неуверенно ответила я.

— Еда точно не отравлена, — ответил он.

— Не хочу, — я посмотрела на него.

И тут же он поднял колени, а я съехала на его грудь. Сероглазка резко перевернулся так, что я оказалась под ним.

— Эй, вообще-то я хотела сделать приятно, — сказала я, когда он поцеловал меня в шею.

— Мне приятно. Не спорь, — сказал он, продолжая свои поцелуи.

Кожа к коже, тело к телу. Кружевная рубашка разорвана грубыми мужскими руками. Каждое касание к груди, острое, как потереться о наждачку, но такое приятное, когда пальцы заменяются губами.

— Хмм, впервые такое белье вижу, — сказал мужчина, глядя на мои трусики.

Просто я уговорила одно ателье сделать наподобие моих из моего мира. Так что у меня эксклюзивная модель нижнего белья.

— Нравится? — хрипло спросила я.

— Ты всегда в таких ходишь?

— Да, — выдохнула я, когда он коснулся ткани.

— Они же… — прорычал он.

— Они удобные. Давай уже, делай хоть что-нибудь, — выдала я, сгорая от желания и нетерпения.

И он сделал. Я думала, что так не бывает. Настолько нежно, чувственно и местами грубо. Но когда мы стали одним целым, я почувствовала, что это настолько правильно, будто я всю жизнь ждала его. Это было до слез идеально.

Я сдерживала стоны, хоть старенькая кровать предательски скрипела. А когда я вцепилась пальцами в спинку, выгибаясь в талии, то уточнила — не сломается ли она. На что получила ответ, что он починит ее. И я точно уверена, что он это сделает. Нельзя так сильно доверять кому-то, но в моем случае уже поздно.

Сероглазку пришлось отпустить, как бы мне ни хотелось удержать его. Все-таки он чужой стражник. Я клятвенно заверила его, что поем принесенную еду.

И все же из-за акустических особенностей моей комнатки я не могла в полную силу наслаждаться, приходилось сдерживать себя. Вот если б была моя комната — было бы по-другому. Там даже до слуг, находящихся в гостиной, не докричишься.

Собственно, давно я в гостинице не была. Там и стены с шумоизоляцией. Получать от жизни удовольствие — так по полной.

Праздник отбора продолжался. Я подобный рассадник Содомы и Гоморры впервые видела в своей жизни. А главное, что Верджил все это поощрял. И чем больше творилась дичь, тем сильнее мне хотелось сбежать из этого места. Я не ханжа, и в принципе все понимаю, но когда из комнат девочек вылезают по два принца, то наталкивает на мысли, что мне немного завидно, что ко мне никто не пристает. Хотя у них просто нет шанса. Сероглазка никого ко мне не подпустит.

Я узнала у любимого, сможем ли мы вырваться в город, пока второй охранник останется с Элизабет. Сероглазка сказал, что это невозможно, что он не бросит принцессу. И тогда я пошла к самой принцессе, которая только наоборот обрадовалась, что я заберу ее самого нудного стражника с собой. Только сероглазка еще так скрежетнул зубами, будто не хотел со мной никуда ехать. Ладно, видимо я себя слишком накрутила про любовь до гроба, а ее не будет. Так что просто буду брать все, что предлагают, пока есть возможность.

— Это не самая лучшая идея ехать в город, — буркнул мужчина, когда мы сели в карету.

Еле уговорила его именно внутри ехать.

— Почему? Элизабет взрослая девушка, и никто не тронет ее, — возразила я.

— Потому что в городе, я не смогу делать так, — его рука легла на мое бедро и сжала его.

— Сможем. В городе даже лучше будет.