— Не сразу. Со временем и с опытом научитесь. Будем обсуждать каждое как пример, и вы поймете, почему одно нас устраивает, а другое нет. Когда вы сможете приступить к работе?

— Как только решу вопрос с няней. Неделя-две.

— Не скупитесь на хорошую няню. Ваш оклад будет составлять порядка десяти тысяч долларов в месяц.

— Щедрое предложение.

— Я думаю, вы заслуживаете большего. Но об этом мы поговорим через полгода.

Их беседу прервал телефонный звонок. Рита встала и начала прохаживаться по кабинету, разглядывая картины. Когда Прозоров закончил разговор, девушка извинилась, что отняла много времени, и они договорились созвониться.

На улицу она вышла в задумчивости. Рядом находилось маршрутное такси, идущее до метро. Рита стала в очередь, достала сотовый телефон и набрала номер.

За ее спиной стоял Женя Метелкин. Он не ждал маршрутку, а интересовался, кому она звонит.

— Але, папа. Ты не ошибся. Твои подозрения оправдались.

Вот тут и ломай голову, что она хотела этим сказать. Похоже, что любовница Ивана Трушина вовсе не овечка, какой кажется на первый взгляд.

После того как Катя все рассказала Журавлеву, он категорично заявил:

— Хватите вас приключений. Вы перегнули палку. К тому же милиция уже ищет трех женщин, молодых, ловких и энергичных. Ваши отпечатки пальцев занесены в картотеку уголовного розыска.

— Откуда тебе это известно, Дик?

— Есть связи в милиции. А тут еще этот дурацкий револьвер. Экспертиза установила, что из него убили двоих человек только за последний месяц. Кроме отпечатков женских рук на нем ничего не нашли.

— Я думаю, если Митрошкин из него стрелял по людям, то протирал перед тем, как спрятать в тайник. Пистолет лежал в книге… Точнее, в коробке, сделанной под книгу. У него целая библиотека. Замучаешься искать.

— Однако вы же нашли!

Журавлев разгуливал по комнате из угла в угол, а Катя, как на допросе, сидела на стуле, и в глаза ей бил свет от глухого колпака настольной лампы.

— Завязывайте со своим расследованием, — продолжал ворчать Вадим. — Мы сами доведем дело до конца. Температура накаляется. Лучше бы вам куда-нибудь уехать. В Сочи или Турцию.

— Смеешься? Нас скоро квартир лишат и выставят на улицу, а ты о Сочи заговорил. Девчонки настроены найти добычу наших мужей. Мы прямые наследники и своего не отдадим.

— Своего? Или все же украденного?

— Мы не крали. А наши ребята за это уже наказаны. Дважды за одно преступление не судят. И хозяину мы добычу не вернем. Пусть тогда наших мужей вернет, которых убил, или сам сдохнет. И хватит, Дик, со мной в кошки-мышки играть. Не держи меня за дурочку. Коли я тебе помогаю или ты мне помогаешь, то зачем от меня скрывать, кого ограбили и что унесли. Я понятия не имею, кто такой Митрошкин, пудрю мозги девчонкам, мы лезем к нему в дом, а его убивают на наших глазах. В итоге мы даже не узнаем, за что под суд пойдем. Если не скажешь, то и я тебе ничего не скажу.

— Напугала ежа голой… Это же я на тебя работаю, а не ты на меня. Не говори, переживу.

— Кого наши ребята ограбили?

— Я не могу утверждать. Это лишь предположение. Малореальное по своему выполнению. Но ряд обстоятельств заставляет думать, что они совершили именно невероятное ограбление. Здание в бизнес-центре на Битце. Попасть в него нереально. Но в ту же ночь был убит охранник Виктор Бовин. Из револьвера, который вы нашли в доме Митрошкина. Из того же револьвера был убит инженер ограбленного офиса. Ну, а потом и сам Митрошкин задушен на ваших глазах. Но почему мы должны считать, будто ограбление совершили ваши мужья?

— Потому что начинали мы с альбомных фотографий. И я думаю, что имя Митрошкина связано с именем майора Максимова. В его телефонной книжке мы нашли фамилию Митрошкина. А Максимов связан с нашими мужьями и занимается черными делишками. Вот тебе и связь! Ни Митрошкин, ни Бовин не могли поднять ребят на двадцать первый этаж, где расположен офис. Уже проверяли эту версию. Технически невозможно.

Катя расстегнула рюкзак и достала из него схему. Развернув ее, она разложила огромный чертеж на столе.

— Это здание?

Журавлев внимательно просмотрел чертеж.

— Похоже, что оно. Правда, я не силен в инженерии.

— И менты тоже. Вот вам и кажется нереальным проникновение на этаж. А Митрошкин так не думал. Эту схему он хранил в фотоальбоме на пыльной полке, а не среди общего хлама. Зачем? Вопрос. Если Митрошкин не только охранник, но и электронщик, то у него хватало времени по ночам изучать все механизмы, работающие на охрану здания. И он нашел в схеме слабое место.

— Не исключено. Самородков и вундеркиндов немало. И не все свой талант используют во благо.

Катя достала из рюкзака груду аудиокассет и свалила на стол.

— Он кого-то прослушивал. Я ничего не поняла из записей. Поломай голову ты со своими пинкертонами. Авось разберетесь. На двух пленках разговаривают по-английски. Все, что я поняла, так это обращение: мистер Прозоров и мистер Радек. Но смысла разговора не уловила. Грамоты маловато. Фамилия Прозоров, а зовут его Вячеслав Максимович. Можно с уверенностью утверждать, что записи делались в его кабинете. Менялись партнеры, он оставался на месте. Так это его обчистили?

— Его, — согласился Журавлев.

— Что сперли?

— Диск с секретной информацией, за который Прозоров предложил премию в миллион долларов тому, кто его вернет. Похищены и деньги. Сумма не установлена, но не менее трехсот тысяч долларов. И пять картин Поля Гогена. Сегодняшняя их цена около пяти миллионов долларов. Полагаю, что диск заказал один человек, а картины другой.

— Хорошенький куш. И ты хочешь сказать, Дик, будто три дуры способны вернуть такую добычу хозяину, если ее найдут? Ребята рискнули, но не получилось. У нас получится.

— Ишь как глаза загорелись. Азарт — плохой помощник. Такие дела вершат люди с ледяным сердцем, математическим расчетом и трезвым умом.

— Разберемся. С твоей помощью, конечно. Назови мне адрес офиса.

— Битцевский бизнес-центр, самый высокий корпус в двадцать шесть этажей. Не веришь мне — посмотри сама. В него проникнуть невозможно, даже если тебя туда и пригласили по делу.

— Сделаем так, что пригласят. Я хочу убедиться в том, что эта крепость неприступна. Нам нужен специалист, который разберется в этом чертеже. Для кого он предназначен? Для электриков, сантехников, телевизионщиков, лифтеров?

— Мне кажется, он универсален. Об этом говорят цвета. Чертеж выполнен в шести цветах. Шесть в одном.

— Значит, нам понадобятся шесть специалистов. И не спорь. Я плачу. Пора бы тронуться с места, черт подери!