– Верно. Мой магазин похож на прическу «рыбий хвост»: спереди и с боков пусто, а позади густо, – подтверждает Лиз.

– Или похож на задний проход, – ржет Дрю.

Все смотрят на него.

– Вы что? На все сто на задний проход похож. Спереди все пусто, а сзади густо. Здрасте вам! Почему это не смешно?

Дженни гладит его по руке, утешая, а мы возвращаемся к общему разговору.

– Если вы, ребят, помните у меня никогда не было вибратора, пока Лиз обманом не втянула меня в проведение одного из ее бабешников, – напомнила я.

– А‑а‑а‑ах да, печально знаменитый ужин, за которым мы весь вечер обсуждали твое влагалище и секс-игрушки, – смеясь, кивает Джим.

Тот вечер все еще входит в историю как один из самых унизительных для меня в жизни. То был вечер сразу после того, как я впервые вновь увидела Картера после нашей ночки-на-раз. Я влетела в дом к Лиз и Джиму, болтая какую-то чепуху про свое влагалище, про то, что ни разу не испытывала оргазма с другим человеческим существом, а когда повернулась, то увидела Картера и Дрю, сидевших на диване и слышавших каждое мое слово. В тот день Джим познакомился с ними на работе и, не ставя в известность ни Лиз, ни меня, пригласил их поужинать. Остаток вечера был проведен за обсуждением того, сколько секс-игрушек я получила на бабешнике, а еще того, что я вступала в интимные отношения полтора раза в жизни.

– В любом разе, – говорю я, пригвоздив Джима взглядом и возвращая разговор в прежнее русло, – нет, ребят, я ни разу не была внутри настоящего, живого секс-шопа.

Дрю отталкивает свой стул и встает, подбоченясь.

– Народ, хватай ключи. Мы сейчас же в кровь раздавим секс-шопью девственность Клэр!

Все расплачиваются по счетам, и Лиз объявляет парням, что девочкам надо побыть наедине. Ребята упихиваются в машину Дрю, а мы с Дженни усаживаемся в машину к Лиз, чтобы отправиться во «Взрослый Маг» в нескольких городках по шоссе.

– Ладно, колись, сучка. Что с тобой творится? – спрашивает Лиз, выводя машину со стоянки и направляясь вслед за машиной Дрю.

И этого хватает, чтобы плотину прорвало. Я тут же расплакалась.

Черт побери, да, едрена-мать, что за хрень со мной такая?

Дженни наклоняется с заднего сиденья и сует мне салфетку. Беру, сморкаюсь, глубоко дышу, чтоб успокоиться.

– Мне кажется, Картер не хочет жениться на мне.

– Опля, погодь-ка минуточку. Он тебе это сам сказал? Да я ему пенделей по его долбаной заднице надаю, – грозится Лиз, включая поворотник и съезжая на трассу.

– Нет! – вскинулась я. – Нет, таких в точности слов он не произносил. Все дело в мелочах, которых за несколько недель набралось порядком.

– Так, что за мелочи? И почему для меня новость, что ты вообще каким-то боком думала про то, чтобы выйти замуж? Всю дорогу из-за своих родителей ты была рьяной сторонницей жизни во грехе. Отчего столь неожиданная перемена в душе?

Вот тут я почувствовала себя глупой. Да, разве не глупо, что перемену в душе породила зависть к ней и Джиму? Что, видя, как они счастливы, клянясь в любви друг к другу, я уже не могла скрывать от самой себя, что хочу того же?

– Я знаю, что я всегда так говорила, и, полагаю, какая-то часть меня всамделе этому верила. Я хочу сказать, вон, посмотрите, у моих родителей репутация в этом деле была не из лучших. И с чего это я должна думать, что мне в том же самом будет хоть как-то здорово? – спрашиваю я.

– Радость моя, никому не дано знать, будет ли здорово в таком деле. Это тебе не то, чтоб вы оба с генами супружества уродились. Все зависит от того, что за человек с тобой рядом. Если смотришь на такого человека и, не колеблясь, знаешь, что хочешь всю оставшуюся жизнь целовать его, желая спокойной ночи, и утром, проснувшись рядом с ним, тогда замужество для тебя, – внушает мне Лиз.

Я опять принимаюсь плакать, уткнувшись головой в ладони.

– Когда я на твоей свадьбе поймала букет, ты бы посмотрела, каким ужасом перекосило лицо Картера. На полном серьезе, вид у него был такой, будто он остолбенел, поверив, что бабушкина сказка станет явью, – объяснила я, отирая слезы с щек и делая глубокий вдох.

Лиз уставилась на меня и не сводила глаз все время, пока мы стояли на красном светофоре.

– Что? – спрашиваю я.

– Ты хочешь сказать, все дело в этом? Это отсюда все твои сомнения и печали? Он чуточку странно посмотрел на тебя, когда ты поймала какой-то букет на какой-то свадьбе? Из этого как-то никак не вытекает «мне ненавистен брак», знаешь ли. Он мог быть слегка удивлен. Он тебе открыто сказал, что в штаны наклал, когда ты букет поймала?

Я фыркнула, и печаль мою разом сменило раздражение.

– Нет, – говорю, – так прямо он не подошел и не сказал, но я и без того видела. И… не знаю, еще куча мелочей была… там, сям… Он до жути странно вел себя на вашем предсвадебном банкете… шампанское у меня из рук вырвал… еще все время твердил, что не потащит меня к алтарю, да как он рад, что ему не приведется нервы трепать из-за того, чтобы у моего отца позволения испрашивать, потому как Папаня до сих пор наводит на него дикий страх.

– Хм, не хочу свою задницу не в свое дело совать, но… А ты не думаешь, что, может, он несет всю эту ахинею потому, что знает, как ты в целом относишься к браку? Может, на самом деле он хочет жениться на тебе, но не желает на тебя всем этим страх нагонять, поскольку ты четко заявила, что твои родители навеки отбили у тебя охоту к такому делу, – произносит с заднего сиденья Дженни. Ее прозорливость поражает.

– Я балдею, но я с Дженни согласна. До тех пор пока ты не сядешь и не поговоришь с ним об этом, ты просто так и будешь делать поспешные выводы да себе же на голову несчастья устраивать. Я тебя люблю, Клэр, но ты ведешь себя как сущая засранка, – выговаривает Лиз, заезжая на автостоянку «Взрослого Мага». – Ты ж знаешь, что случается, когда начинаешь не видеть и понимать, а гадать да представлять.

Я громко вздохнула:

– Ты ставишь в глупое положение и себя и меня.

Лиз точнехонько вписала машину в свободное место рядом с ребятами, выключила двигатель, но даже не шевельнулась, чтобы выйти из машины.

– Нет, это ты ставишь в глупое положение себя. Я что, мне до такой самодрочки воображения никогда не взлететь, – отвечает она. А после наставительно убеждает: – Ты любишь Картера, и совершенно очевидно, как сильно он обожает тебя. Перестань мудить белым светом, наберись мужества и поговори с ним. Сядь рядом, расскажи ему, что на самом деле у тебя нет никакого полуночного пристрастия к порно, зато ты тайком смотрела по телику передачи про свадьбы и в холодном поту и домашних тапочках, нацепив темные очки и накинув шинель, рыскала по журнальным полкам в бакалейной лавке, просматривая брачные журналы, словно какая-то забитая домохозяйка, желающая почувствовать себя «Игривой девчушкой»[63].