— Хорошо, Барт! Удачи!

— И тебе, Карл, удачи! Всем нам удачи.

Гротес направился к «Ниссану», Бонсель — к «Рено». Автомобили выехали со стоянки. В 20.20 машина Гротеса остановилась за перекрестком недалеко от дома Лебрана в Венсене.

Главарь банды посмотрел схему, обернулся к Глену:

— Действуем следующим образом. Как только отключатся уличные камеры видеонаблюдения, контролирующие подходы к дому Лебрана, я выхожу к усадьбе политика. На мне основная работа — устранение охранников, захват Лауры. Ты, Рэм, подойдешь, увидев свет в окне кабинета. Это крайнее справа окно на втором этажа фасадной части, ознакомься с планом дома, — он бросил подельнику схему. — Ты же, Эш, — Гротес обернулся к Корину, — проедешь по улице, развернешься и встанешь прямо напротив калитки в воротах. Лауру и Клару придется усыпить. Возможно, потребуется твоя помощь, чтобы затащить их в салон машины. На все нам, парни, двадцать минут.

Глен спросил:

— А как же камеры внутри усадьбы?

— Запись с них ведется на компьютер охраны. Мы изымем его, и все дела.

— Соседи могут нас заметить.

— Ну и что? Здесь, Рэм, все живут по принципу каждый сам за себя. Мало ли кто приехал к политику, пользующемуся авторитетом у иммигрантов, но вряд ли популярному у коренных жителей, тем более богатых французов. В Венсене живут обеспеченные люди. Но даже если кто-то и увидит, как мы будем сажать Лауру и Клару в машину, и позвонит в полицию, у нас будет время уйти из района. Маршрут отхода я продумал. Его можно перекрыть только в том случае, если полиция закольцует весь район. А это время, которого нам хватит, чтобы доехать до аэродрома Верле. И еще, Рэм, мы с тобой работаем в гриме. У обоих парики, у меня усы и очки, у тебя бородка. Это на всякий случай, чтобы соседи и случайные прохожие, которых здесь в девять вечера практически не бывает, не опознали.

— Как ты планируешь пройти охрану? — спросил Корин.

— Это мое дело.

— О’кей. Твое так твое.

Гротес посмотрел на часы:

— 20.40! Ждать двадцать минут.

В 20.50 Глен приклеил бородку, Гротес — усы, оба надели парики. Дождя не было, зонт так и остался в сумке.

Гротес взял телефон, переданный ему Сенье, набрал номер жены Лебрана.

Женщина ответила тут же:

— Алло?!

— Мадам Лебран?

— Да! Кто вы?

— Я не могу назвать вам свое имя. Мне известно, что ваш муж намерен ночью встретиться с человеком, обещавшим информацию по Секи. Я должен кое о чем предупредить вас, а вы мужа.

— Так передавайте.

— Это не телефонный разговор. Прошу принять меня. Буквально на пять минут.

— Вы рядом с домом?

— Я на подходе к нему.

— Мне необходимо посоветоваться с мужем.

— Конечно, позвоните ему.

Гротес знал, что Лаура не дозвонится до супруга.

Лаура выдержала паузу, затем сказала:

— Хорошо, подходите, охрана пропустит вас. Буду ждать в гостиной. Но учтите, дом охраняется профессионалами.

— Лишь бы они не нанесли мне вреда.

— Это исключено.

— Так я иду, мадам Лебран?

— Жду!

Гротес усмехнулся, взглянул на часы — 20.57, и он по радиостанции вызвал Бонселя:

— Карл? Барт!

— На связи!

— Лебран у шлюхи?

— Да. Ужинают.

— Ровно в 21.00 начинай.

— Понял! Доклад при отходе!

— О’кей! Работаем.

Получив приказ Гротеса, Бонсель кивнул Киднару, которому передал пистолет с глушителем:

— Идем, Мартон! Действуем по оговоренному плану.

Бандиты подошли к дверям первого подъезда. Бонсель нажал на кнопку домофона. Ему ответил простуженный голос консьержа:

— Вы к кому?

— К мадемуазель Фье и представительному мужчине, что приехал к ней в гости.

— Минуту, я свяжусь с мадемуазель Фье.

— Не надо. Мы друзья Валери и ее друга. Хотим сделать сюрприз во время праздничного ужина. Ведь она сейчас ужинает, не так ли?

— Не знаю.

— Сто евро, дружище, за сохранение тайны нашего прохода.

— Сто? Ладно, входите!

Замок двери щелкнул, и бандиты вошли в холл.

За пультом сидел мужчина лет пятидесяти с обвязанным теплым шарфом горлом.

Бонсель подошел к нему:

— Ангина?

— Да, черт бы ее побрал.

— У меня есть хорошее лекарство от болезни.

— Давайте, я уже все готов пить, лишь бы избавиться от этой проклятой боли.

Бонсель достал из кармана пистолет с глушителем и выстрелил в лоб консьержу. Тот рухнул со стула, тело его забилось в судорогах.

— Ну вот, старина, теперь тебя никогда не будет мучить никакая болезнь.

Он оттащил тело консьержа в подсобку, платком стер со стен капли крови. Показал подельнику на лифт:

— Вперед, Мартон!

Бандиты поднялись на четвертый этаж. Встали у единственной на этаже бронированной двери.

— Неплохая дверка, — проговорил Киднар, — вот будет весело, если клиенты не откроют.

— Они и не должны открывать.

— На что ты намекаешь?

— На это!

Бонсель достал из кармана отмычки.

— Еще ни один замок не устоял против этих с виду невзрачных штучек.

— Ты хочешь отмычками открыть сейфовые замки?

— Да, но тихо. Следи за подъездом.

Бонсель недолго возился с замками, точнее, одним замком — защелкой. Спрятал отмычки, окликнул Киднара, стоявшего у лифта:

— Мартон! Входим!

Бандиты тихо вошли в прихожую. Бонсель приоткрыл дверь. Из гостиной доносился голос:

— Какая прелесть, Кевин, честно говоря, я не ожидала, что ты сделаешь мне такой дорогой подарок.

— Ты довольна?

— Довольна ли я? Да у меня просто нет слов. Я в восторге.

— Значит, я могу рассчитывать на особенный прием?

— А когда я принимала тебя иначе?

— Но сегодня ты просто обязана превзойти себя.

— Сделаю все, как ты хочешь, милый.

Бонсель сделал знак Киднару остаться, сам прошел в коридор, ступил в гостиную. От неожиданности от появления чужого человека Валери вскрикнула. Лебран побледнел:

— Какого черта? Кто вы?.. — И осекся, увидев в руке незнакомца пистолет с глушителем. Проговорил: — Не надо. Только не это. У меня много денег, я заплачу. Я уйду из политики, уеду отсюда, не убивайте.