— Да, это не «Морской дьявол», — с гордостью заметил Бак.

— От «Морского дьявола» к «Русалке», — ухмыльнулся Ларю. — Позвольте предложить вам чаю, мадемуазель?

— Нет. — Тейт еще не оправилась от шока, и отказ прозвучал грубовато. — Нет, благодарю вас. Я должна вернуться домой. Мне необходимо о многом поговорить с родителями.

— Ах да! Ваш отец с восторгом принял известие о вашем участии в нашей экспедиции. А я, я восхищен тем, что две очаровательные дамы скрасят наше путешествие.

— Тейт не просто красавица, — заявил Бак. — Она отличная аквалангистка, прирожденная искательница сокровищ и ученый.

— Женщина с разносторонними талантами, — восхищенно прошептал Ларю. — Я посрамлен.

Тейт насторожилась.

— Вы плавали с Мэтью?

— Да, действительно. И старался повысить его культурный уровень.

Бак презрительно фыркнул.

— Тоже мне, интеллектуал. Дерьмо с чудны́м акцентом все равно остается дерьмом. Прошу прощения, Тейт.

— Мне пора. Рада была познакомиться с вами, мистер Ларю.

— Просто Ларю. — Он снова поцеловал ей руку. — A bientot.

Бак оттеснил Ларю в сторону.

— Я провожу тебя, девочка.

— Спасибо. — Они спустились на пирс и направились к берегу. — Бак, вы сказали, что Мэтью строил яхту годами?

— Да, как только выдавалось немного свободного времени и заводились деньги. Он сделал десятки чертежей и рисунков, прежде чем остановился на этой конструкции.

— Понимаю. — Похвальные честолюбие и упорство, хотя и несколько неожиданные. Если только… — Значит, все эти годы он думал о «Изабелле»?

— Кто знает, что было у мальчика на уме. Но сейчас он точно о ней думает. Снова заболел ею. А может, никогда и не выздоравливал.

Тейт положила ладонь на плечо Бака.

— Надеюсь, вы поймете меня правильно, но мне это не нравится.

— Ты имеешь в виду наше партнерство?

— Да. «Маргариту» мы нашли чудом. Шансы на новое чудо практически равны нулю. Нам всем было очень трудно справиться с разочарованием. Я не хочу, чтобы вы и мои родители снова пережили все это.

Бак остановился, поправил очки.

— Я сам не очень-то счастлив. — Он опустил глаза на искусственную ногу. — Страшные воспоминания. Но Мэтью полон решимости, а я перед ним в долгу.

— Неправда. Это он вам должен. Он обязан вам своей жизнью.

— Я заставил его дорого заплатить. — Бак нахмурился. — А сам не спас его отца. Не знаю, мог ли, но факт остается фактом: не спас. Я не отомстил Ван Дайку. Не знаю, принесло бы это какую-то пользу, но не отомстил. Потом, когда пришел мой черед расплачиваться, я не смог принять несчастье как мужчина.

— Не смейте так говорить. — Тейт заботливо взяла старика под руку. — Вы прекрасно держитесь.

— Всего пару недель. А все эти годы… Я все взвалил на плечи мальчика — всю работу и всю вину.

— Он бросил вас, — в ярости возразила Тейт, — а должен был остаться с вами, заботиться о вас.

— Мэтью только и делал, что поддерживал меня. Занимался ненавистной работой, чтобы у меня было все необходимое. Я брал деньги, пропивал их и при любом удобном случае оскорблял его. Мне очень стыдно.

— Не понимаю, о чем вы говорите. В последний раз, когда я была у вас, вы…

— Я солгал тебе. — Бак потупился, понимая, что рискует потерять ее любовь, но, снова солгав, перестал бы уважать себя. — Я сказал, что Мэтью бросил меня, не появляется, ничего для меня не делает… Может, он и нечасто приезжал, но нельзя его за это винить. Он посылал мне деньги, заботился обо всем. Не сосчитать, сколько раз он платил за мое лечение от алкоголизма.

— Но я думала…

— Я хотел, чтобы ты так думала. Хотел, чтобы и мальчик страдал. Вроде так мне было легче. Но он делал все, что мог.

Далеко не убежденная, Тейт замотала головой.

— Он должен был остаться с вами.

— Он делал то, что должен был делать, — упрямо повторил Бак, и Тейт оставалось лишь склонить голову перед непоколебимой семейной преданностью.

— Все равно эта затея кажется мне пустой и опасной. Я постараюсь отговорить родителей. Надеюсь, вы поймете.

— Не могу винить тебя за нежелание снова связываться с нами. Делай, как считаешь нужным, Тейт, только вот что я тебе скажу: твой папа уже слышит свист ветра в парусах.

— Я постараюсь свернуть эти паруса.

Однако иногда даже самая сильная буря не в состоянии сбить с курса решительно настроенного моряка.

Сжав зубы, Тейт терпела присутствие Мэтью за обедом. Она поддерживала беседу с Баком и Ларю, слушала их рассказы, смеялась их шуткам. Ей не хватило духу испортить царящее за столом праздничное настроение и погасить огонь в отцовских глазах.

Естественно, она замечала озабоченные взгляды матери и старалась не проявлять враждебности к Мэтью, но самое большее, на что она оказалась способной, это холодное: «Передай мне соль».

Когда трапеза закончилась, Тейт удалось заманить отца в кухню.

— Держу пари, ты целый месяц не ела ничего подобного, — заметил Рэй, складывая в раковину грязные кастрюли.

— Целый год. Я так наелась, что не смогла попробовать ореховый торт.

— Попробуешь позже. Этот Ларю нечто потрясающее, правда? Не успеет обменяться кулинарными рецептами с твоей матерью, как уже спорит о внешней политике, или бейсболе, или изобразительном искусстве восемнадцатого века.

— Нормальный разносторонний человек, — пробормотала Тейт, не составившая пока окончательного мнения. Любой друг Мэтью требовал тщательного изучения… даже если он очаровательный и эрудированный. Особенно если он очаровательный и эрудированный. — Я так и не поняла, что его связывает с Мэтью?

— Думаю, они прекрасно подходят друг другу. — Пока Тейт загружала посудомоечную машину, Рэй залил кастрюли мыльной водой. — У Мэтью всегда был огромный потенциал, просто у него не было шанса его реализовать.

— А по-моему, он из всего может извлечь выгоду! Я хочу обсудить это с тобой.

— «Изабелла»? — Засучив рукава, Рэй атаковал гору грязных кастрюль. — Обязательно обсудим ее, дочка. Как только все немного отдохнут. Я ничего никому не рассказывал — ждал твоего приезда.

— Папа, я помню, как ты радовался находке «Маргариты». Я помню свои чувства и понимаю, почему ты хочешь вернуться к поискам, но я сомневаюсь, что ты предусмотрел все опасности.

— Я долгие годы думал о них и практически только о них последние девять месяцев. В прошлый раз судьба и улыбнулась нам, и посмеялась над нами, но на этот раз все будет иначе.