— Но я задаю себе вопрос, что станется с часами Дэвида? И с сотнями других личных вещей пассажиров? Их дальнейшая судьба не зависит от нас. Мы всего лишь наемные работники. Мы — винтики, Хейден. Винтики какой-то огромной машины. «Морские исследования», «Посейдон», «Трайдент» и так далее.

— Большинство из нас всю жизнь остаются винтиками, Тейт.

— И тебя это устраивает?

— Полагаю, да. Я имею возможность заниматься исследованиями и публиковать научные труды, читать лекции. Без огромных корпораций я никогда не смог бы заниматься наукой и при этом регулярно питаться.

Безусловно, Хейден прав. И все же…

— Но разве этого достаточно? Сколько мы теряем, находясь здесь? Мы не испытываем азарта, не имеем права на свои открытия. Разве мы не рискуем потерять энтузиазм, который и привел нас в морскую археологию?

— Только не ты. — Его сердце начало смиряться с тем, что давно говорил разум. Она не для него. Она — экзотический цветок на его засохшем древе. — Ты никогда не потеряешь свежести чувств, потому что тогда ты перестала бы быть собой.

В символическом прощании со своей глупой мечтой он поднял руку Тейт и прижался губами к ее пальцам.

— Хейден…

Он увидел в ее глазах и участие, и сожаление, и, как ни больно признавать, сочувствие.

— Не тревожься. Это просто знак восхищения. Подозреваю, что мы недолго будем работать вместе.

— Я еще не решила, — быстро сказала Тейт.

— Думаю, что решила.

— Я не могу просто так отказаться от своих обязательств перед экспедицией, и я в долгу перед тобой, Хейден, ведь это ты рекомендовал меня.

— Твое имя уже было в списке, — уточнил он. — Я просто согласился с их выбором.

— Но я думала… — Тейт нахмурилась.

— Ты заработала отличную репутацию, Тейт.

— Спасибо, Хейден, но… уже была в списке, ты сказал? В чьем списке?

— «Трайдента». Твои достижения произвели впечатление на заправил «Трайдента». Вообще-то мне показалось, что кто-то из денежных мешков оказал на них определенное давление, но я был счастлив согласиться с их рекомендациями.

— Понимаю. — По каким-то причинам, которые Тейт не смогла бы назвать, ее охватила смутная тревога. — И кто же этот денежный мешок?

— Как ты и сказала, я всего лишь винтик. — Хейден пожал плечами и поднялся. — Если ты решишь покинуть экспедицию, мне будет очень жаль терять тебя, однако выбор за тобой.

Тейт через силу улыбнулась Хейдену.

— Ты опережаешь события. Но спасибо за понимание.

Когда он вышел, Тейт прижала руки к пересохшим губам. Почему она ничего не знала о списке? О том, что ее кто-то отобрал для экспедиции?

— Привет, коллега! — воскликнул Бауэрс и снова впился зубами в куриную ножку. — Ленч подан, хотя не многих это волнует.

Он уставился на Тейт, ожидая ее реакции на свою шутку.

— Бауэрс, помоги мне.

— Конечно, милашка. Всегда готов.

— Поколдуй над компьютером, волшебник. Я хочу найти тех, кто финансирует «Трайдент».

— Собираешься послать благодарственные письма?

Отложив свой ленч, Бауэрс вытер руки о рубашку и застучал по клавиатуре.

— Хм-м-м… Много уровней защиты, — пробормотал он через минуту. — Твое счастье, что я ас. Компьютер подключен к основной сети — значит, необходимые данные где-то здесь. Надо только добраться до них. Тебе нужен совет директоров?

— Нет, — задумчиво сказала Тейт. — Забудь об этом. Кто хозяин «Кочевника»?

— Владельца найти нетрудно. Если, конечно, дружишь с техникой. Вот он, малышка. Ты смотри… подарен — господи, обожаю филантропов — каким-то толстосумом по имени Ван Дайк.

Тейт ошеломленно уставилась на экран.

— Сайлас Ван Дайк…

— Ну да. Большая шишка. Ты наверняка о нем слышала. Он финансирует множество экспедиций. При случае расцелуем парня. — Когда Бауэрс поднял глаза на Тейт, ухмылка сползла с его лица. — В чем дело?

— Во мне. — Тейт в ярости заскрежетала зубами. — Этот сукин сын засунул меня сюда. Этот… Он думает, что может использовать меня. — Тейт слепо уставилась на артефакты, аккуратно разложенные на ее столе, на часы Дэвида… — Да пошел он к черту!

Мэтью повесил телефонную трубку. Еще один мост сожжен. Или, может быть, только может быть, вбиты первые планки в новый. Может, он сделает наконец что-то прочное и долговечное.

Яхта закончена, выкрашена, отполирована. Они с Ларю выводили ее в море, и она летела по воде как мечта. Утром он отправится на Хаттерас… А если из затеи Рэя ничего не выйдет, ну что же, он просто испытает «Русалку» в дальнем плавании.

«Русалка». Мэтью вспомнил свой сон. Он снова видел Тейт, скользящую в темной воде, и не нужен был Фрейд, чтобы объяснить ему значение этого сна. В последние недели он часто общался с Рэем по телефону, и, естественно, в разговорах всплывали имя Тейт и эпизоды того далекого лета.

За восемь долгих лет Тейт превратилась в смутное воспоминание, но сон был таким ясным, таким реальным, что Мэтью просто не смог дать своей яхте другое имя. В каком-то смысле он назвал яхту в честь Тейт.

Дверь трейлера открылась и тут же захлопнулась. Ларю втащил огромные пакеты с гамбургерами и жареной картошкой.

— Ты дозвонился?

— Да. Я сказал Рэю, что мы отплываем утром. — Подняв руки, Мэтью сцепил за головой пальцы и с наслаждением потянулся. — Погода хорошая. Доберемся дня за три-четыре.

— С нетерпением жду встречи с Рэем и его женой. — Ларю достал из пакета картонные тарелки. — Он не сказал тебе, что именно нашел?

— Хочет, чтобы я увидел своими глазами. — Вдруг почувствовав, что голоден как волк, Мэтью схватил гамбургер. — Он собирается отплыть в Вест-Индию в середине апреля. Я сказал ему, что нас это устраивает.

Ларю серьезно посмотрел Мэту в глаза.

— Чем скорее, тем лучше.

Из спальни показался осунувшийся Бак.

— Вы совсем чокнулись. То место проклято. «Изабелла» проклята. Она забрала твоего отца. Чуть не забрала меня. Лучше бы забрала.

Мэтью так щедро посолил свою картошку, что Ларю скривился.

— Ван Дайк убил отца. Акула откусила твою ногу.

— Нет. «Проклятие Анжелики».

— Может, и так. — Мэтью не спеша прожевал картошку, проглотил. — А если так, то я имею на него законное право.

— Это злой рок Лэситеров.

— Пришло время взять судьбу в свои руки.

Бак покачнулся и уперся рукой в маленький столик.

— Ты думаешь, что я волнуюсь только о себе? Вовсе нет. Твой отец хотел, чтобы я присматривал за тобой. Я присматривал, пока мог.