Найти рабочий кабинет Фэррэлса не составляло труда: он находился рядом с той маленькой комнаткой, где его принимал Сэттон несколько дней тому назад. Однако фонарик вновь пришлось зажечь — так плотно были задернуты тяжелые шторы. Альдо даже порадовался этому: с улицы ничего не будет заметно. Теперь оставалось отыскать тот самый знаменитый холодильный шкаф. Герцогиня говорила, что находится он возле письменного стола и «расположен в книжном шкафу». Легко сказать! Вся эта просторная комната, устланная толстым персидским ковром, заглушавшим звук шагов, была заставлена книжными шкафами, место было оставлено только для камина, где еще дотлевали угли.

«Теперь придется немножечко поразмыслить. Стены не так уж толсты, чтобы в них Поместился шкаф. Значит, здесь должен быть обманный стеллаж, где вместо книг только корешки…»

Альдо сбросил накидку и цилиндр, положил их на кресло и принялся исследовать книжные шкафы, начав с тех, что располагались поблизости от письменного стола. Его длинные пальцы в перчатках пробегали по корешкам, выдвигая на каждой полке один или два томика. Это занятие заняло немало времени, и Альдо уже стал проявлять признаки нетерпения, как вдруг одна из книг отказалась ему повиноваться. Она была намертво соединена с соседней. Еще несколько попыток, и створка с фальшивыми корешками отошла в сторону. За ней открылась стальная дверца, выкрашенная под дерево. Никакой ручки, только скважина для ключа. Оставалось узнать, где находится ключ.

Не задвигая створок, Альдо подошел к письменному столу и принялся выдвигать один за другим ящики, пытаясь отыскать ключ. Вдруг комната осветилась, и громкий злобный голос произнес:

— Руки вверх и не двигаться!

Альдо печально вздохнул, подумав, что у Сэттона, должно быть, слух сторожевой собаки. Князь был уверен, что не произвел ни малейшего шума. Но как бы там ни было, Джон Сэттон, с всклокоченными волосами, облаченный в винно-красный шелковый халат, стоял на пороге, нацелив на него револьвер.

— Вы можете опустить вашу пушку, я не вооружен, — спокойно сказал Морозини.

— Я не обязан вам верить, — отозвался секретарь, — так что поговорим лучше так. Итак, князь, — Сэттон с оскорбительным презрением произнес титул Морозини, — мы теперь шарим по шкафам? И что же вы надеетесь в них найти? Если вы полагаете, что это сейфы…

— Я знаю, что это не сейф, а электрический холодильный шкаф. В Америке они называются, кажется, «фрижидерами», по имени их изобретателя, и я пришел сюда только ради него.

Всем своим видом он старался изобразить спокойствие и непринужденность, которых на самом деле вовсе не чувствовал, причем по причине самой глупейшей: попробуй сохранить величественный вид, когда ты стоишь в носках, пусть даже шелковых, перед человеком, который не сводит с них глаз.

— Да неужели? — насмешливо протянул Сэттон. — И вы надеетесь, что я вам поверю?

— Придется. Прибавлю еще, что если у вас есть ключ, которым можно открыть этот шкаф, то вы меня крайне обяжете. И еще я хотел бы понять, почему ни вы, ни кто другой не сообщил о нем полиции?

— А почему мы должны были о нем сообщать? Это была любимая игрушка сэра Эрика, и только. Он один ставил в него воду, он один им пользовался. Не думаете же вы, что в нем находится яд и мой хозяин сам себя отравил? Придумайте что-нибудь поинтереснее, и тогда я позволю вам уйти!

— Но у меня нет ни малейшего желания уходить! Я буду просто счастлив, если вы возьмете этот телефон и попросите шефа полиции мистера Уоррена присоединиться к нашей теплой компании. Вот только сначала желательно найти ключ.

— На что вы рассчитываете? Что я опущу револьвер и побегу к телефону? Будьте уверены, что я непременно обращусь в полицию, но только после того как вы мне сообщите настоящую причину, которая заставила вас вломиться в дом ночью.

— А вы кто, ирландец или шотландец? Кому вы обязаны своим упрямством? Если вы желаете, я могу позвонить в полицию сам. Я уверен, что птеро… шеф полиции отнесется с большим интересом к вашему шкафчику. А пока, если позволите, я опущу руки и надену туфли. Можете, если хотите, стрелять, но у меня зябнут ноги.

Альдо и в самом деле опустил руки, достал из карманов брюк туфли и обулся. Секретарь, немало потрясенный всем происходящим, никак не мог упорядочить свои мысли и пробормотал:

— Бред какой-то! Я считал, что вы по-прежнему заняты розысками своего знаменитого сапфира…

— В вашем холодильном шкафу? Вы ведь подтверждаете, что это холодильный шкаф?

— Подтверждаю, но кто, черт возьми, мог вам рассказать о нем?

— Вы будете очень удивлены: мне о нем рассказала герцогиня Дэнверс. Она предполагает, что лед, который вырабатывает эта машина, может быть вреден. Ей и в голову не приходит идея о яде, она считает, что это вопрос недоработанной технологии. Но у меня на этот счет есть особое мнение.

— Какое же?

— Очень простое. Думаю, что замок у этого шкафа без секрета, что к нему вполне можно подобрать ключ или какое-то другое приспособление — короче, его можно открыть.

А после нет ничего проще, чем опорожнить формочку со льдом и наполнить ее другой водой — со стрихнином.

— Какая нелепость! Сэр Эрик всегда хранил ключ при себе!

— И унес его с собой в могилу? Я полагаю, что перед вскрытием с него сняли одежду, чтобы передать ее семье. Поскольку к тому времени леди Фэррэлс была уже арестована, одежда должна была попасть к вам.

— Нет. Должен признаться, я об этом не позаботился.

Его одежду, очевидно, передали камердинеру.

— Можно спросить у него. А пока…

Продолжая наблюдать за Сэттоном, который, казалось, пребывал в некоторой растерянности, Альдо снял телефонную трубку и набрал номер Скотленд-Ярда. Как он и предполагал, Уоррена на месте не было. Зато инспектор Пойнтер пообещал прибыть в самое короткое время.

— Через пять минут мы будем знать, что думает полиция о нашем с вами споре. Или вы уже не столь страстно желаете, чтобы она приехала?

— Что вы хотите этим сказать?

— Мне кажется, я говорю вполне ясно. Вам ни к чему присутствие полиции в случае, если вы сами подмешали туда яд.

Глаза Сэттона едва не вылезли из орбит, лицо покраснело от гнева.

— Я? — переспросил он. — Я мог убить человека, которого боготворил? Да я вам сейчас морду набью, жалкий князишка!

Сжав кулаки, он бросился к Альдо, однако слепая ярость — плохая помощница: секретарь не рассчитал удар, и Альдо увернулся, отскочив в сторону, как тореро от разъяренного быка. Секретарь растянулся на ковре прямо перед холодильным шкафом. Должно быть, он ушибся, и довольно больно, но падение отрезвило его, и он взял себя в руки. Однако, поднимаясь, Сэттон бросил на Морозини взгляд, полный ненависти.

— Ваша дурацкая история рассыплется, как карточный домик, и вас немедленно арестуют за то, что вы незаконно проникли в этот дом. А пока что я покажу вам, отравлен этот лед или нет!