— Бегом, бегом, — командовала девушка с автоматом. — Работаем…

Она явно отличалась от остальных. Одета в брюки и куртку ярко-голубого цвета с большой круглой нашивкой на левом рукаве «Охранное предприятие „Каштан“» — и двумя золотыми, неизвестно что обозначающими шевронами на правом. Короткая, почти мужская причёска, глаза и губы не накрашены, но и без этого она просто чертовски хороша. Ей бы не в охране работать, а на сцене этого же ресторана петь, в соответствующем наряде, и всякие соблазнительные трюки проделывать. В свой гарем Ибрагим взял бы её без малейших колебаний, в высоком ранге.

Трое других, впрочем, не хуже. Та, что подпирает спиной дверь, в синем коротком и сильно открытом сверху платье — брюнетка с лёгким семитским (но не обязательно таковым) оттенком наружности, что в Одессе неудивительно, красива вызывающе и даже вульгарно, скорее всего — обслуживает любителей такого сорта женщин, но — весьма состоятельных. Остальные девушки вполне приличные, одеждой, и всем обликом — студентки, скорее всего, или секретарши из хороших фирм.

Катранджи отметил, что Чекменёв умеет подбирать сотрудниц. Впрочем, в России совсем нетрудно найти нужное количество красавиц, одновременно пригодных к службе в разведке и контрразведке.

Он уже совсем успокоился. Всё складывается не так уж плохо. Помещение, где они находились, больше всего напоминало комнату для обслуживающего персонала. Несколько платяных шкафчиков вдоль стен, старый кожаный диван, отслуживший своё в более почтенных местах, два стола, несколько стульев, полка для чайной посуды, холодильный шкаф в углу, раковина умывальника, зеркало с жёлтыми пятнами облупившейся амальгамы.

Девушки принялись за работу.

— Садитесь, господин, — указала на стул та, что была в обтягивающем сером костюме и с длинными разрезами на юбке. Катранджи невольно залюбовался её ногами.

Из сумочки она извлекла нечто похожее на футляр маникюрного набора, только в два раза больше и толще.

— Спокойно, не разговариваем и не дёргаемся, — предупредила она. Перед глазами Ибрагима блеснуло лезвие опасной бритвы.

«Сейчас по горлу — и конец», — отстранённо и совершенно нелогично подумал он. Близость острого металла к жизненно важным местам нервировала его с детских лет.

Девушка с автоматом, прижавшись боком к стене, выглядывала через узкое, наполовину закрашенное белой краской окно во внутренний двор. Там было тихо. Выстрелы глухо доносились только с бульвара. Катранджи машинально принялся их считать, одновременно определяя типы оружия и возможное расположение стрелков. Выходило, что в здание никто не ворвался, и, значит, чужая операция полностью провалилась. Если только бой не переместился в катакомбы, о которых говорил Чекменёв. Но это — не его забота. И что такое здешние катакомбы, он представлял смутно.

Телохранительница мазнула ему по лицу пеной и несколькими взмахами сбрила щегольские усы и модную в этом сезоне бородку скобкой.

«Снявши голову, по волосам не плачут», — к случаю вспомнил турок русскую поговорку. Потрудившись несколько дольше, девушка обрила ему и голову.

— Так, дядя Изя, — сказала она, осмотрев результат своей работы. — Сойдёт, я думаю…

Ибрагим попытался привстать, чтобы посмотреть в зеркале, что там получилось.

— Минуточку. — Сила в пальцах, сжавших его плечо, была такая, что Катранджи едва не охнул. Что же это за девка такая?

— Извините, не рассчитала, — тут же ответила та. — Только времени у нас в обрез…

Она натёрла всё его лицо, кроме глаз и лба, какой-то остро пахнущей жирной пастой.

— Ждём пять минут. А пока…

Из той же сумки достала свёрточек, и Ибрагим почувствовал, что на непривычно гладкую кожу головы плотно садится парик.

Девчонка, длинным тонким ножом вскрывавшая замки шкафчиков, мельком глянула в их сторону и фыркнула. Видать, новый облик клиента её позабавил.

— Вот это нам подойдёт. — Она встряхнула довольно нелепым на вид пиджаком в чёрно-бордовую клетку. — Да и брючата в самый раз. Переодевайтесь, мсье, мы отвернёмся.

Через пять минут, когда лицо ему вытерли влажной салфеткой, Катранджи получил возможность посмотреться в зеркало.

Да, персонаж…

Возраст между сорока и шестьюдесятью, голову покрывают медно-рыжие с проседью волосы, оставляя лоб едва в три пальца. Среди двухдневной неопрятной щетины, тоже серо-рыжеватой, нос и губы, раньше казавшиеся вполне приличными, выглядели совершенно по-еврейски. Причём — шаржево еврейски, словно у персонажа из ближневосточных антисемитских журнальчиков.

Костюм на размер больше сидел мешковато и выглядел так, будто его шили без примерки три разных портных. Явно не на Елисейских Полях.

— Что за… — хотел он выругаться, как научился в общежитии, но сдержался. Всё он на самом деле понимает: маскировка высший класс, и всего за пятнадцать минут, без подготовки, на незнакомом объекте.

— Извините, дядя Изя, при вашей фактуре быстрее и иначе не получилось бы. Но вы не переживайте. На такого типа спецслужбы охотится точно не будут. Разве только городовых вы заинтересуете. Но уж тут как-нибудь выкрутимся. Секундочку… Замрите. — Девушка блеснула ему в глаза вспышкой маленького плоского аппарата и через несколько секунд извлекла из него готовый снимок нужного формата. Передала его соседке, и та одним движением вклеила фотокарточку в паспорт, пришлёпнула печать.

— Готово. Вот ваш документ. А настоящий подальше спрячьте, а лучше — мне отдайте. Целее будет. И пистолет, и большую часть денег…

Удивительно, но всё требуемое он протянул девушке без всяких возражений, хотя понимал, что полностью отдаёт себя в чужие руки.

Пхе, как будто он сейчас обладает какой-то свободой. Одним словом, роман Марка Твена «Принц и нищий».

— Вот только наличных денег у меня маловато. Не рассчитывал… И почему, наконец, дядя Изя?

— Сколько у вас там? Полторы тысячи? Конечно, оставьте у себя. Мужчина без денег — это самец… — Командирша явно развлекалась, пользуясь своим доминирующим положением над человеком, к которому раньше её бы и на сотню метров не подпустили. Без специального Ибрагима повеления. Вот тогда пришлось бы ей делать, что господин прикажет…

Или — нет. Как бы не наоборот, — самокритично подумал он. Слишком много в глазах силы и характера. И где же всё-таки Чекменёв их набирает?

— Дядя Изя — потому что Исаак Борисович Финкельман. Такой документ под руку подвернулся. Вы приехали в гости вот к ней, — она указала на девушку в синем платье. — Но настолько сейчас пьяны, что передвигаться можете, а говорить и соображать — с большим трудом. Держите…

Она протянула полупустую бутылку хорошего коньяка, на бегу незаметно прихваченного с одного из столиков. И это предусмотрела!

— Сполосните как следует во рту, на пиджак брызните. Можете глотнуть пару раз, для смелости и убедительности. Остальное спрячьте в карман. Дальше так: Кристина, — она указала на девушку в синем платье, — доставит вас на совершенно безопасную квартиру. Всё будет в порядке, если сами глупостей не сделаете. Мы — в прикрытии. На нас не оглядывайтесь, вообще забудьте, что мы существуем. Для общей пользы. Ну, пошли.