– Она хотя бы проявляет желание идти навстречу, – сказал Питер. – Интересно, существуют ли тесты, которые доказали бы, сколько ей лет на самом деле? По крайней мере, поставили бы ее перед научным фактом. Знаете какие-нибудь анализы, которые неоспоримо доказывают возраст человека?

– Есть один такой. Но человек должен быть мертв.

– Ну, это немного чересчур.

– Пожалуй. Это не так легко, как вы думаете. Можно удалить у нее зуб и отдать на анализ, но это тоже крайность. С другой стороны, рентгеновский снимок зубов позволяет уверенно определить возраст с точностью до пары лет. Вы, случаем, не знаете дантиста, который мог бы помочь?

– Знаю. В пятницу я подковываю пони его дочери.

– Вы кузнец?

– Ковочный кузнец.

– Ну да, конечно. Кроме того, анализ зуба позволяет убедительно доказать, что она – это она, а не кто-то другой.

– О, в этом нет сомнений.

– Уверены?

– Почти на сто процентов.

– Почти. Так что, все-таки есть крохотная доля сомнения?

– Пожалуй.

– Хорошо. Спасибо, что заглянули.

Андервуд встал, Питер тоже. Психиатр проводил его до двери:

– Миссис Харгривс выпустит вас. Между прочим, кто был тот ненормальный с перевязанной головой?

Подумай, каков бы ты был сейчас, если бы вместо того, чтобы кормить тебя в детстве сказками и бабушкиными преданиями, тебя пичкали бы географией и естествознанием!

Чарльз Лэм в письме Сэмюелю Тейлору Кольриджу

Джек подумал, что, может быть, стоит положить пачку свежеотпечатанных объявлений на крыльцо старой даме и быстро удрать. Ветер гонял по двору палые листья, когда он подошел к ее дому, и он понял, что листы просто сдует со ступенек. Он оглянулся в поисках камня или кирпича, чтобы придавить их, но не нашел ничего подходящего. Пришлось звонить в дверь.

Миссис Ларвуд подошла к двери и после привычной бесконечной возни с засовами и цепочками появилась на пороге. Джек, не говоря ни слова, протянул ей пачку объявлений. Она посмотрела на них подслеповатыми глазами. Похоже, у нее не было желания брать их.

– Ты так добр, что я сейчас заплáчу, – сказала она.

– Хорошо получилось, – сказал Джек. – То есть очень четко. То есть можно понять… понять, что это ваш кот.

– Боюсь, у меня уже не остается надежды.

– Это вы зря. Нельзя отчаиваться. Кто-нибудь может… слушайте, их надо расклеить по фонарным столбам. Я здесь попросил людей проверить их сараи и пристройки. Телефона я не знал, поэтому напечатал ваш адрес. Вот тут. Их нужно прикрепить к фонарным столбам. Все.

– Как мы это сделаем?

– Просто приклеим. Приклеим скотчем.

– Не уверена, что у меня есть скотч.

– У меня есть, дома. Есть скотч. Ладно, я это сделаю. Расклею их.

– Заходи, угощу тебя лимонадом.

Джек глубоко вздохнул:

– Нет, я пойду расклеивать. С этим лучше не тянуть. Чем скорей расклею, тем больше будет шансов. Что кто-нибудь найдет кота. В сарае. Может быть.

Она погрозила ему пальцем:

– Хорошо. Но после того, как расклеишь, возвращайся прямо сюда. Я настаиваю. Приготовлю тебе кекс и лимонад.

«Мне уже тринадцать, – думал про себя Джек, – не хочу я никакого кекса с лимонадом».

– Ладно, – сказал он вслух. – С удовольствием.

Джек заторопился прочь, сжимая пачку отпечатанных объявлений и чувствуя спиной мутный взгляд старушки. Ну все, день пропал. Отец сказал, что всего-то нужно сделать одно пустяковое дельце, но одно повлекло за собой другое. Теперь придется расклеивать объявления, все до одного, по всем столбам вокруг, а потом возвращаться и пить выдохшийся лимонад и грызть дерьмовый кекс. Когда есть тыща других дел поинтересней. Идут последние дни каникул, и вот так он проводит их.

Он перешел дорогу и вернулся домой, где мать спросила, как у него успехи с объявлениями для миссис Ларвуд. Не обращая на нее внимания, он рванул наверх. У себя в спальне нашел скотч и скатился вниз. Проскочил мимо матери, не поприветствовав ее, и снова оказался на улице.

Он остановился у фонарного столба возле дома миссис Ларвуд. Та наблюдала за ним из окна. Стараясь не встречаться с ней взглядом, он прилепил первое объявление. Скотч неважно клеился к бетонному столбу, и объявление смялось. Но опытным путем Джек выяснил, что объявление будет держаться крепко, если прилепить его сверху и снизу.

Всего объявлений было пятнадцать. Сперва он распечатал полдюжины. Потом подумал: уж делать так делать, и добавил еще шесть. Вместе с пробной страничкой получилось тринадцать, несчастливое число, так что он допечатал еще две. Когда закончил, ему пришло в голову, что нет смысла заклеивать объявлениями все до единого столбы по соседству. Лучше брать столбы на приличном расстоянии один от другого. Так что пятнадцать объявлений заведут его довольно далеко.

Он не знал точно, как далеко может забрести кот в обычных обстоятельствах, и попытался подойти к вопросу по-научному. Прикинул, что кот способен легко преодолеть милю, но вероятность того, что он забрел так далеко, уменьшается пропорционально удаленности от дома миссис Ларвуд. Чтобы от объявлений была польза (по крайней мере с виду), наверно, стоило их сосредоточить на улицах в радиусе четверти мили, а одно или два повесить подальше.

Он вернулся за велосипедом. Мысль, что это может занять все утро, привела его в бешенство. А у седьмого столба его осенило. Он уставился на портрет рыжего кота, которого убил и закопал. Единственное, что по-настоящему отличало его от других рыжих котов, – это ярко-красный ошейник.

Он плохо разбирался в кошках. Лучше – в собаках. Попытайся кто подменить собаку, вряд ли что получится. Разве только она действительно будет очень похожа и с таким же ошейником со знакомой табличкой, где ясно читались бы ее кличка и адрес хозяина. Тогда, конечно, точно было бы не отличить.

А кошки отличаются одна от другой даже меньше, чем собаки. Черт, если бы кто запустил в комнату семь рыжих кошек и попросил бы тебя узнать свою, пришлось бы нелегко. Особо если у вас очень плохое зрение, как у миссис Ларвуд. Вариант был дикий, но мог сработать. Выкопать мертвого кота. Снять с него ошейник. Пойти в Центр спасения рыжих кошек, или как там он называется. Надеть старый ошейник на нового кота.

И старушка будет счастлива.

Джек понимал, что шансов на успех у него мало, но, черт, кот – это всего лишь кот.

Остаток утра он провел за развешиванием объявлений и обдумыванием новой безумной идеи.

– Знаешь что? – сказал Питер Ричи, когда они отъехали от дома Андервуда. – Я впервые за двадцать лет так смеялся, что даже сопля вылетела из носа.