В день, когда умерший викинг и его прислужница должны были быть сожжены, мы вернулись на берег реки, на место, где стояли корабли викингов, в том числе судно покойника, которое было извлечено на сушу, и под него были подложены дрова и сухая солома разных сортов, которую везли с их дальних земель. Говорили они на незнакомом нам языке. Это был не славянский, не хазарский, не древнееврейский, не язык готов. Это был их древний язык, на котором они говорили при такой церемонии. Они принесли кровать умершего, водрузили ее на его корабль, покрыли ее коврами, подушками и византийскими шелками. Затем привели старуху, которую называли «ангелом смерти». У нее были большие голубые ледяные глаза, словно бы она долго смотрела на ледники. Старуха долго возилась, укладывая ковры, подушки, ткани. Затем построила шатер вокруг кровати на палубе судна.

С этого момента она распоряжалась всей церемонией – обряжая покойника, затем сжигая его вместе со служанкой. Старуха выглядела крепкой женщиной, полной силы, с суровым пугающим всех выражением лица. С могилы была сброшена земля и тело извлекли из ямы. Сняли с него одежды, в которых он скончался. Мы обратили внимание, что тело изменило цвет, стало черным от длительного лежания на холоде.

Вместе с телом в могилу были положены фрукты, изюм, пироги, струнные инструменты. Всё это было извлечено оттуда. Мы удивились тому, что тело не изменилось за исключением цвета. Считалось особой честью обряжать покойника – в нижнее белье, длинную рубаху, штаны, сапоги и шелковую рясу желтого цвета, на которой были вывязаны цветы и листья, и она застегивалась на золотые пуговицы. Затем надели ему на голову меховую шапку с шелковой подкладкой. После всех этих долгих приготовлений они вознесли тело на корабль и положили в шатер. Дорогие цветные сверкающие вышивки, фрукты и пахучие травы были возложены вокруг тела. Принесли также хлеб, котлеты, луковицы и положили у ног покойного.

Затем взяли пса, рассекли его на две части и швырнули на корабль.

Всё оружие покойного положили рядом с ним. Затем взяли двух коней, загнали их до седьмого пота, разрубили их мечами, и тоже швырнули части их тел на судно. То же самое сделали с двумя коровами. В это время служанка, которая вызвалась быть сожженной вместе с покойником, переходила из шатра в шатер, и каждый владелец шатра совокуплялся с ней, говоря при этом: «Скажи, пожалуйста, своему господину, что я делаю это как его представитель, из любви к нему».

В пятницу, в полдень, с приближением субботы, они думали, что иудеи не будут им мешать и следить за их делами, и продолжали ими заниматься. Мы же, составляющие этот отчет, остались там. Они повели девицу в некое сооруженное ими строение, напоминающее ворота или двери. Девица взошла на ладони людей и они ее подняли, так, что она могла видеть поверх этих ворот. Когда они ее опустили, она что-то сказала на их языке. Они снова ее подняли, и она снова сказала то же, что в первый раз. так они ее опускали и поднимали, и она все говорила что-то непонятное, они дали ей курицу, которой она оторвала голову и тоже швырнула на корабль.

Я спросил нашего переводчика с шведского языка, что она сказала. Он встал и, опорожняя мочевой пузырь после того, как выпил уйму пива, сказал: «После первого раза, когда ее подняли, она сказала: «Слушайте, я вижу моего отца и мою мать». Во второй раз она сказала: «Обратите внимание, я вижу всех моих умерших близких, пирующих». В третий же раз она сказала: «Я вижу своего господина, сидящего в раю. Райский сад зелен и прекрасен на вид. О, все здесь огромнее, зеленее, синее. Кто-то говорит мне, что и ночь здесь чернее. С ним здесь мужчины, юноши и дети. Он зовет меня. Дайте мне пойти к нему!»

И тогда возвели ее на корабль. Она сняла с руки два браслета и отдала старухе, ангелу смерти, которая и должна была ее убить. И затем девица сняла с пальцев кольца и вручила их дочерям старухи.

Пока ей еще не давали войти в шатер покойного. Множество мужчин взошло на корабль с деревянными цветными щитами. Девице дали огромный ковш со смертельным пойлом. Она пела и пила, и переводчик сказал: «Она прощается и благословляет всех своих друзей».

Старуха подала ей второй стакан с напитком. Девица продолжала петь, и старуха приказала ей поторопиться, выпить и войти в шатер, там она встретит своего господина. Она виделась мне абсолютно сбитой с толку. Она хотела войти в шатер, но сунула лицо между шатром и бортом корабля. Старуха взяла ее за голову и направила в шатер, затем зашла за нею.

Тут мужчины начали бить в щиты, чтобы заглушить крики девицы. Это могло испугать других служанок, и они бы не согласились умереть во имя своего господина.

Шестеро мужчин вошли в шатер, и все совокупились с девицей. После чего положили ее рядом с покойным. Двое держали ее за руки, двое – за ноги, и «ангел смерти» обвила ей шею черной веревкой, концы которой дала двум мужчинам и приказала им силой тянуть веревку.

Сама же извлекала острый нож, который втыкала много раз между ребрами девицы. Так она и умерла.

Тогда подошел к судну самый близкий родич умершего, и начал факелом поджигать дрова и солому. Затем к нему присоединились и остальные. Каждый швырял свой факел в груды дров, которыми обложили корабль, на котором лежал шведский господин, и рядом с ним – его служанка. Огонь охватил судно и все, что было на нем.

Чтец завершил чтение текста с большим эмоциональным подъемом, и слушатели, словно отряхнувшись от дождя, не проронили ни слова. Лишь Тита воскликнула «Вау», остальные же произнесли это про себя. Это ее восклицание было как знак – всем начать говорить. Но мэр опередил всех, обратился к арабу-географу, и сказал: «Я вручаю вам этот свиток. Я хочу, чтобы вы передали его вашему халифу в Багдаде, и хочу, чтобы вы его опубликовали».

«Благодарю, – сказал географ, радуясь, – но, если позволите, господин, почему этот свиток не опубликуют сами ваши географы?»

«Опубликовали, – сказал мэр, – но в нашей столице столько публикуется. И каждому мнению публикуется противоположное, так, что трудно понять, что в действительности происходит и где истинная правда. Я уверен, что если это будет опубликовано в библиотеках Багдада, найдутся те, кто прочтет это с большим интересом. Так уж созданы люди – они ничего не могут понять, когда видят это перед глазами. На все мои отчеты об усилении и дерзкой агрессивности викингов, отвечают в столице щедрыми торговыми соглашениями с ними, и не менее щедрая оплата с их стороны приходит в казну дворца нашего правителя. И есть бесчисленные героические деяния, которые викинги совершают во имя Кагана, ведя боевые действия на юге, подавляют колена длинноусых варваров на востоке, высаживаясь с кораблей на опасные для нас дальние берега Хазарского моря. И человек, желающий понять, где прорастают для нас великие опасности, так и не может в это вникнуть».

В этих словах мэра чувствовалось почти открытое недовольство верховным властителем. Но понятно было, что мэр не боится выражать это вслух.

«Берите», – сказал он и передал географу свиток, написанный на трех скрепленных кусках кожи и вложенный в специальный деревянный футляр с серебряными застежками, выпрямляющий как по линейке весь свиток.