Для этого ей пришлось преодолеть сопротивление дам-аристократок, под чьим контролем традиционно находилась благотворительность в Аргентине. Созданный ею фонд Эвы Перон получил исключительные права: освобождение от налогов, долю дохода от азартных игр, патронат президента. Взносы в этот фонд были добровольно-обязательными – бизнесмен, проигнорировавший требования благотворителей, вполне мог расстаться со своим бизнесом.

Справедливости ради надо сказать, что фонд действительно занимался благотворительностью. За пять лет по его инициативе в различных районах страны было построено около 30 прекрасно оборудованных больниц и 20 детских садов и интернатов. Строилось жилье для рабочих. Число мест в больничных стационарах выросло с 8 до 20 тыс. В работу спортивных секций было вовлечено 500 тыс. детей. В дни рождественских праздников детям раздавалось до 4 млн подарков. Хотя фонд располагал примерно 70 тыс. штатных и внештатных работников, Эва несколько раз в неделю вела личный прием граждан, продолжавшийся по многу часов. Работу фонда ее имени отмечали благодарностями – ООН и наградами – Ватикан.

Правда, учета денежных средств в фонде не велось никакого – но и ни один слух о том, что Эва использовала фонд в личных целях, не нашел подтверждения.

Между тем влияние Эвиты Перон на происходившее в стране продолжает расти. Ей достается как минимум равная с Хуаном Пероном доля народного обожания.

Он был образцом мужчины и идеалом нации, она – прекрасной латинской женщиной, хранительницей национальных и семейных ценностей. Высокий красивый брюнет с мужественными чертами лица и хрупкая красавица блондинка. Президент всегда вставал при ее появлении, а при уходе провожал до дверей и целовал руку. Они расточали друг другу комплименты. Хуан называл ее мостом любви между ним и народом. У Эвиты не было детей – она была матерью нации.

И в этом ранге могла позволить себе многое. Как-то влиятельный аргентинский дипломат Брамуглия сказал Эвите: «Не забывайте, сеньора, что во время моих заграничных поездок президент мне каждый день пишет». Что было правдой. Эвита парировала: «А вы, Брамуглия, не забывайте, что со мной президент каждую ночь спит». Брамуглия был отправлен в отставку.

В сентябре 1946 года Эва появилась в конгрессе, где потребовала от председателя палаты депутатов Р. Гуардо ускорить принятие закона об избирательных правах женщин. Через год закон был принят.

Население Аргентины уже буквально боготворило Эвиту. А вот в мире ее не жаловали. Пытаясь стать аргентинским послом доброй воли, она наталкивалась то на сдержанный прием, то на прямую обструкцию. Политики поджимали губы, а европейцы забрасывали ее машину камнями. В Европе, помнившей власть Третьего рейха, методы управления Перона вызывали крайне неблагоприятные ассоциации. Любезного приема во время поездки по Европе, широко разрекламированной в Аргентине под названием «радужный тур», она удостоилась лишь у Франко, наградившего ее орденом.

Однако на родине «радужный тур» вознес Эвиту на политический олимп. Эва вернулась лидером национального масштаба, почти равным Перону. С конца 1947 года и до самой смерти Эва занимала второе после Перона место в государстве. 17 октября 1948 года она уже наравне с Пероном обратилась к рабочим с речью с балкона президентского дворца. Начиная приблизительно с этого времени Эва стала подписывать документы укороченным именем – не Мария Эва Дуарте де Перон, а просто Эва Перон.

Даже ее внешний облик постепенно меняется. Высокие прически с локонами и женственные платья с рюшами и бантами сменяются гладко зачесанными волосами, уложенными в пучок, и строгими английскими костюмами. Эва окончательно превратилась в Эвиту – любимицу «безрубашечников».

Эта любовь обеспечила Перону победу и на выборах 1951 года. Во время избирательной кампании Эва много ездила по стране, выступала на радио со страстной агитацией в пользу Хуана Перона – единственного человека, способного «защитить завоевания рабочих от любых попыток их отнять».

Два убедительных харизматика составляли прекрасную политическую команду: «Перон управляет – Эва представляет». С культом Перона креп и культ Эвиты. Уже при жизни перонисты называли ее символом социальной справедливости – хустисиализма. Еще ее называли: «знаменосцем угнетенных масс», «надеждой и стражем революции», «щитом Перона», но сама она предпочитала называться «мостом любви между Пероном и народом».

Авторитет Эвы вырос еще больше, когда она отказалась от выдвижения своей кандидатуры на пост вице-президента. Этот «исторический отказ» демонстрировал ее личную скромность и готовность без всяких почестей продолжать трудную повседневную работу.

К тому времени вся Аргентина знала, что Эвита умирает. День 17 октября 1951 года был посвящен публичному чествованию Эвиты. Прежде чем предоставить ей слово, Перон попросил многотысячную толпу хранить тишину, чтобы были слышны ее слова. Он поддерживал жену за талию. Но даже в такой момент Эвита призвала народ к бдительности, к готовности умереть за Перона. Сцена, когда президент прикреплял высший перонистский орден на ее груди, а Эвита рыдала на его плече, как и весь этот траурный прижизненный митинг, запечатлены в документальной хронике. Любовь с большой буквы стала вскоре частью перонистской мифологии, и некоторые ее выражения пережили самих героев. Например, одна из фраз в предсмертной речи Эвиты: «Не плачь, Аргентина! Я оставляю тебе самое дорогое, что у меня есть, – Перона».

В ноябре 1951 года Эва перенесла операцию. В эти дни по всей стране: в церквях, домах и на улицах у самодельных алтарей – сотни тысяч простых аргентинцев зажигали свечи и молились о том, чтобы Бог даровал Эвите жизнь.

Но он позволил ей лишь увидеть победу мужа на выборах, постоять рядом с ним на балконе президентского дворца Каза Розада и принять очередной титул – «Духовный лидер нации». Это было в день присяги 4 июня 1952 года, а 26 июля Эвита Дуарте Перон умерла в 33 года от рака.

Перон собирался построить ее мавзолей и объявил 17 октября 1951 года – день ее последнего публичного выступления – Днем святой Эвиты. Но в 1955-м Перон был арестован и выслан из Аргентины, а тело Эвиты было увезено и втайне от Перона захоронено в Италии под именем Мария Маджи Маджистрис.

Перон вернулся только через 17 лет. Вместе с ним в страну вернулись и мощи святой Эвиты – она была канонизирована. К ее могиле не прекращается поток паломников.

Ранняя смерть в зените славы навсегда сохранила Эвиту в памяти аргентинцев молодой, как символ духовной силы, верности, любви и самопожертвования ради тех, кого любишь, и как пример, который невозможно повторить. Само имя Эвиты так глубоко вошло в память аргентинцев, что спустя столько лет ее образ для многих людей, и не только в Аргентине, сохраняет ореол святости, является символом подвижничества и служения народу.

Народы других стран получили в свое распоряжение мифы об Эвите – мюзикл Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса «Не плачь по мне, Аргентина!» и фильм с Мадонной и Бандерасом.

«…к нам направляется невысокий, плохо одетый молодой человек. Я мельком смотрю на него, и только светло-серые глаза на миг привлекают мое внимание. Но возгласы в зале заставляют меня прервать рассказ, и я поворачиваюсь к нему. Он подходит, молча берет мою руку и долго не выпускает, потом целует ее, садится напротив и уже больше не сводит с меня глаз. Его молчание не стесняет меня, мы смотрим друг на друга, как будто всегда были знакомы. Я знаю, что это – ты. Ты совершенно не похож на ревущего великана из спектакля, но в твоем взгляде чувствуется столько силы, что я заново переживаю все то, что испытала в театре. А вокруг уже возобновился разговор. Ты не ешь, не пьешь – ты смотришь на меня.