После исчезновения Унга отправляться в чужой город вслепую стало слишком рискованно. Но попасть туда необходимо. Оставался вопрос — как? Ни одной путной мысли в голове.

— Какие будут предложения по поводу посещения не слишком гостеприимного населенного пункта? — спросил я, всматриваясь в лица своих подчиненных.

Похоже, предложения имелись у Баки, поскольку он вдруг негромко зарычал, приподняв переднюю лапу.

— Насколько я понял, мохнатый Гроу просит слова…

Но меня перебил Гриф:

— Нет, наш друг опять кого-то почувствовал. Точно так же он вел себя перед встречей с мигром.

— Тогда заседание военного совета временно откладывается. Пойдем посмотрим на нового гостя.

Мы отправились в сторону, указанную бывшим шушером. Две крытые телеги, запряженные белыми рогатыми животными, двигались в сторону озера. Может, это шанс? Три разбойника на большой дороге, если не считать Баки. Вместе с любимцем Дербса нашу численность можно запросто умножать на два, а это уже целая шайка колоритных по здешним меркам злодеев. Тут кто угодно не откажет в помощи. В особенности если ее попросить соответствующим образом.

Я уже подбирал удобное место для засады, как вдруг увидел реализацию собственных планов в чужом исполнении.

Три вооруженных кривыми мечами разбойника перегородили дорогу мини-каравану, с боков зашли еще четверо. Опередили. Так и не дадут стать злодеем! Что ж, придется срочно менять амплуа. Не дали стать грабителем — попробуем роль спасителя, тем более теперь меч я в руках держать умею.

— Дербс, Гриф, постарайтесь незаметно подобраться поближе к телегам, но пока не вмешивайтесь. Пойду разузнаю, в чем там проблема.

Семеро против двоих. При том что меньшинство еще и без оружия.

— У вас есть право выбора собственной смерти. Или мы вас прирежем как главанов, или берите оружие и сражайтесь. Вдвоем против любого из моих бойцов, — упиваясь своей властью над безоружными людьми, вещал один из разбойников с повязкой на глазу.

На лбу каждого грабителя красовалось клеймо в виде зачеркнутого треугольника. Погонщики каравана воинских отметок не имели.

— Нет, мы, пожалуй, сделаем по-другому, — вмешался я, выходя из-за груды камней. — Двое твоих бойцов сразятся со мной, если не побоятся конечно.

— О, а это еще что за урод? В каком зверинце сегодня день открытых дверей? — окинув меня взглядом, ухмыльнулся главарь.

Может, расписать себе лоб под хохлому? Или порнокартинки намалевать, чтобы местным было на что поглядеть? Без их дурацких иероглифов на голове начинаю себя чувствовать неполноценным, словно я не одет. Совсем.

— Я представляю здесь общество спасения на дорогах. К вашему зверинцу не имею никакого отношения. Выпустили вас или вы оттуда сбежали — мне дела нет, а вот издеваться над безоружными путниками не позволю.

— Он точно сумасшедший. Вмешиваться в дела настоящих воинов — все равно что рыть себе могилу, — рассмеялся одноглазый.

— Где ты здесь видел воинов? — небрежно поинтересовался я. — Или ваша воинская доблесть заключается в убийстве безоружного крестьянина? А с женщинами и детьми вы случайно не воюете?

После таких слов желающих со мной повоевать оказалось более чем достаточно, но они с нетерпением ждали указаний своего вожака.

— Что ж, как хочешь, чучело. Каждый сам волен выбирать себе смерть, — произнес он, указывая на двоих головорезов.

На лицах моих противников появились ухмылки, но продержались они там недолго. Для того чтобы сократить численный перевес, мне понадобилась минута.

— Двое избрали свой путь, еще желающие будут?

Вот когда выявляется неумение вести коллективные действия. Пять воинов яростно кинулись в атаку. Каждый из них норовил достать меня своим оружием, не замечая, что при этом мешает соседу. Вскоре еще четверо разбойников отправились к праотцам, а их предводителя я постарался просто обезоружить. Выбить или сломать меч тангорского воина — задача не из простых даже для савора, чьим мастерством я сейчас так беззастенчиво пользовался. Однако исход поединка решило не виртуозное владение мечом, а хороший удар ногой в голову — слишком уж противник увлекся работой рук. Наверное, не знал, что нижние конечности даны человеку не только для ходьбы.

Бой закончился, но внутреннее напряжение не спадало. Похоже, у меня в Тангоре появилась мания преследования: казалось, что чьи-то злобные глаза ведут невидимое наблюдение. Специально не стал пока подавать сигнал своим и правильно сделал: как только я повернулся спиной, вытирая кровь с меча, два лучника высунулись из-за камней. Я прекрасно видел их в зеркальном отражении лезвия собственного оружия.

Прыжок в сторону — и две стрелы воткнулись в телегу на том месте, где только что находилось мое тело. Знакомый звук грифовского самострела уменьшил количество стрелков вдвое, а стремительная атака Баки помножила на ноль оставшуюся часть разбойничьего войска.

Теперь можно заняться и главарем. Однако здесь меня ожидало жестокое разочарование. Из груди оглушенного противника торчал кинжал, а один из спасенных доложил, обращаясь ко мне:

— Мудрейший, он еще дышал.

Лицо парня светилось от радости, словно он совершил величайший подвиг своей жизни.

— Да? — с наигранным удивлением сказал я. — А ты своей дурьей башкой не подумал, почему он один остался живым? Считаешь, что я по забывчивости не проткнул его паршивую шкуру?

— Пощади сына, мудрейший! — вступился за парня второй мужчина. — Убей лучше меня. Молод он, не ведал, что творил.

— Кого надо было, уже убили. А благодаря некоторым, — кивнул я в сторону «помощничка», — прирезали даже того, кто мог рассказать много полезного. А что теперь? Вы знаете, кто эти люди? Почему напали?

В ответ — тишина. И белые лица караванщиков, которые от испуга не могли проронить ни слова. В чем дело? Что я такого ужасного спросил?

— Командир, в засаде больше никого нет, — раздался голос Дербса, который вместе со своим любимцем подошел сзади.

— Успокойтесь, — обратился я к перепуганным до смерти элронгам. — Несмотря на… необычный облик, у моих друзей очень доброе сердце. К тому же они на нашей стороне.

Последняя информация сыграла решающую роль, и отец с сыном снова обрели дар речи.

Молодого звали Иркусом, а его отца — Парсом, они представляли ремесленное сословие города. В последнее время все ремесленники несли большие убытки. Да и как могло быть иначе, если в течение двух последних месяцев полностью прекратились поставки железной руды — основного сырья для кузнечного дела. Два каравана рудокопов просто не вернулись из Колючих копей. Нет сырья — нет работы, а нет работы — нет денег. Парс с сыном отправились за рудой три дня назад, накопали две телеги (на два месяца работы), а почти возле самого дома напоролись на засаду.