Бедняжка устал. Оливия тоже должна была бы лежать без сил, потому что именно из-за нее Дейн так намаялся. Он часами ляскал ее и разжигал в ней страсть, с каждым разом вознося все выше и выше.

К сожалению, в результате она – удовлетворенная – спала как убитая, в то время как он – неудовлетворенный – ворочался и метался в постели всю ночь напролет. Она слышала, как Проффит говорил об этом с миссис Хафф, обеспокоенный тем, что простыни на кровати Дейна сбились в комок. В общем, вид у его сиятельства был чрезвычайно усталый.

Оливия осторожно пересела на сиденье мужа, пристроившись на крошечном треугольничке, а остальное пространство заняла его вытянувшаяся во весь рост фигура. Прижавшись к нему бедром, она ласково убрала с его лица золотистую прядь волос и нежно поцеловала в лоб.

– Бедненький, – неслышно прошептала она. – Скоро мы будем вместе, милый, – пообещала она. – Мужем и женой, как и должно быть.

При одной мысли об этом тело ее охватило бушующее пламя. Карета была просторная, сиденья – размером с хорошую койку. Если опустить слюдяной экран, то можно всласть пошалить…

Воодушевившись, Оливия извлекла из ящичка под сиденьем четвертый жезл. Повернувшись к Дейну, она расположилась так, что ее грудь оказалась прямо напротив его лица. Если он нечаянно уткнется носом в предмет своих сокровенных желаний, то наверняка не сможет устоять.

– Проснись, дорогой, – проворковала она. – Я хочу, чтобы ты дотронулся до…

Но тут карета резко остановилась. Оливия даже не почувствовала, как та замедлила ход, и поэтому не успела ни за что ухватиться.

Она полетела на пол и со всего маху шлепнулась на зад.

–Ой!

Все ее тело и без того ныло после вчерашней «тренировки», к тому же при падении она ударилась копчиком и прикусила нижнюю губу.

Дейн, имея такие огромные размеры, разумеется, не сдвинулся ни на дюйм, а только свесился с сиденья и уставился на нее:

– Ты не ушиблась?

Оливия поспешно спрятала «игрушку» из слоновой кости в складках платья. К несчастью, из-за этого у нее не хватило времени, чтобы привести себя в порядок.

Лакей, успевший открыть дверь, с ужасом смотрел на Оливию. Подавшись в сторону, он что-то резко прокричал вознице. Тот спрыгнул с козел и тоже заглянул в карету. В мгновение ока вся прислуга столпилась перед каретой, таращась на. упавшую в карете виконтессу.

Дейн осторожно помог ей подняться на ноги, после чего перевел разъяренный взгляд на возницу:

– Что это значит? Ее сиятельство могла пострадать из-за твоей безрукости!

Беспомощный перед гневными обвинениями Дейна, возница весь съежился. Остальные слуги, конечно же, понимали, что бедняга ни в чем не виноват. Они смотрели на Оливию с ледяным укором.

Она почувствовала себя полной дурой, неуклюжей, бестолковой деревенщиной, которая даже не знает, как надо ездить в карете.

– Э-э… милорд, Эррол не виноват. – Ну, хоть одно имя отложилось у нее в памяти. – Я сидела не на своем месте.

Обернувшись, Дейн странно посмотрел на нее:

– А где же ты сидела?

Все взгляды были обращены на нее. Оливии не хотелось, чтобы Эррола выгнали с работы, но не могла же она сказать «У тебя на коленях»?

Но как ни странно, именно это она и сказала. Сказала, сама не понимая как. По толпе зевак прокатились сдавленные смешки, подкрепленные ехидными взглядами исподтишка. Даже Дейн прикрыл рот ладонью, пряча улыбку.

И только возница смотрел на нее с сочувствием и чуть ли не благоговением. Она унизилась, чтобы его спасти, и он это знал.

Дейн повернулся и взмахом руки приказал всем разойтись.

– Мы остановимся на часок. Исчезните с моих глаз, но не опаздывайте, иначе останетесь здесь. – Он снова обернулся к ней, улыбаясь уголком рта. – Я ценю твою искренность, дорогая. Но на будущее, если тебе захочется объяснить мне что-то с глазу на глаз, то просто так и скажи. Ничего страшного бы не произошло. Я бы пропесочил Эррола – и только.

Конечно, только дуреха вроде нее могла подумать, что Дейн в порыве гнева уволит работника, который прослужил у него много лет, да еще из-за ушибленной задницы. Дейн отошел в сторону, а Оливия осталась стоять там, где стояла, пока не удостоверилась, что все слуги скрылись из виду.

Ей никогда не стать ни элегантной, ни утонченной, ни хоть чуточку сдержанной. Она просто-напросто никогда этому не обучалась. Оливия спрятала лицо в ладонях, понимая, что нельзя во всем винить маменьку. Она сама постоянно увиливала от занятий, а предпочитала прокатиться верхом в деревню, на реку – да куда угодно, только бы не учиться.

Маменька вяло бранила ее и всегда спешила уехать из Челтнема, предоставляя Оливии расти сорванцом, к ее великому удовольствию. Ведь это на Уолтера семья возлагала радужные надежды, а не на нее.

Оправляясь и отряхивая юбку, Оливия то и дело возвращалась мыслями к сочувственному взгляду Эррола. Что ж, в рядах презирающих ее слуг стало на одного человека меньше. Она завоюет их одного за другим, даже если на это уйдут годы.

На постоялом дворе Оливии подали обед, но она только поковыряла еду вилкой. Дейн куда-то ушел с Маркусом. Они решали какие-то вопросы, которыми занимались целыми часами подряд…

Оливия подцепила вилкой кусочек холодной свинины и задумчиво на него посмотрела. И все же, чем Дейн с Маркусом занимаются целыми днями? Делами имения? Ценными вкладами?

Судя потому, как Дейн с Маркусом искали общества двух остальных джентльменов на званом обеде у маменьки, в этих делах явно были замешаны славный лорд Рирдон и сногсшибательно красивый лорд Уиндем.

В памяти ее всплыло некое событие, воспоминание о котором впоследствии сгинуло в тумане жгучего вожделения, нахлынувшего на нее посреди коридора.

«Что нам нужно, так это подходящая женщина», – вспомнила она вдруг эти интригующие слова.

Оливия озадаченно наморщила лоб, уставившись невидящим взглядом на кусочек свинины. Подходящая для чего?

Из темного угла пивной за потоком приходящих и уходящих посетителей постоялого двора пристально следил наблюдатель. Он сидел над кружкой эля, которая никак не пустела. Грубый шерстяной костюм, в который ему пришлось вырядиться, чтобы походить на потрепанного жизнью фермера, действовал ему на нервы. От подушечек, которые он заложил за щеки, чтобы они казались пухлее, сохло во рту. Его внимание не ослабло ни на йоту. Но что-то ему не нравилось, что-то здесь было неладно. К этому времени Гринли должен был бы совершенно потерять голову. Девчонка идеально ему подходила, судя по полученным им сведениям, а они были абсолютно достоверны. Источник информации был безупречен, хотя и мертв. Наблюдатель прекрасно знал, что нужно было Гринли. И он нашел то, что искал, когда лорд Уолтер с любовью описал свою сестру.

Так в чем тут загвоздка? Он знал, что девчонка сделана свое дело, потому что новость о происшествии в карете разлетелась по пивной раньше, чем слуги Гринли успели пропустить по первой кружке эля. Конечно, ее попытки завоевать сердце милорда были бесхитростными и неуклюжими, но ничего другого он от нее не ждал, рассчитывая, что такое поведение позабавит его сиятельство.