тень, и поспешил немного исправить произведенное впечатление. — Я его заберу, могу даже двадцатку в залог оставить. Но потом починю, покажу, и если вы решите, что продешевили, то я вам его верну. Правда, вам придется вернуть мне залог и стоимость запчастей… ну и моей работы. Но в целом виде я бы его оценил рублей в сто двадцать. Подойдет так?

Конечно, Николай согласился. Но сразу тащить в свой бокс этот мотохлам я не стал. Мы договорились, что назавтра вечером либо я к нему загляну, либо он ко мне. Правда, мне теперь в гараже было делать нечего, но ради поддержания легенды я был готов задержаться в этом царстве автомобилистов. Всё равно нужно было как-то убивать время между набегами на приятелей Боба.

Обратно я возвращаться не стал. Снова сидеть перед пластинкой AC/DC и парой пистолетов было глупо — я мог додуматься ещё до чего-то странного и потом начать воплощать это в жизнь. У меня и так хватало забот, чтобы добавлять себе новых. Я уже почти физически ощущал, как утекает время, отпущенное мне на то, чтобы попытаться изменить хоть что-то. Эти пидарасы Боба были совсем некстати.

* * *

— Твой Михаил Сергеевич звонил.

Алла встретила меня в прихожей и поприветствовала легким поцелуем. Меня это всё ещё вгоняло в лёгкий ступор — я уже забыл немного странное чувство постоянных прикосновений, забыл, как оно бывает в самом начале отношений и в юности. В зрелом возрасте ухаживания проходили как-то более обыденно, без былой романтики. И я, и мои женщины обычно знали, что будет, и знали, когда это произойдет. Ну и были готовы к такому развитию событий.

С Аллой всё, наверное, походило на то, что проделывали друг с другом я и та девушка, которая стала моей первой женой, в самом начале нашего знакомства. Вот только та девушка очень быстро оказалась в статусе жены — возможно, слишком быстро для нашего с ней возраста.

— Он не мой, — ответил я. — И чего хотел этот могучий старик?

Она прыснула.

— В гости приглашал, в субботу. Поедем?

— Ну а почему нет, — я пожал плечами. — Надо же за поездку отчитаться, ему, наверное, отчеты всякие надо закрывать по моим чекам… хотя не знаю, как он отчитывается и отчитывается ли вообще перед кем-то. Но это не наше дело.

Насколько я помнил, Михаил Сергеевич собирался вставить мне пистон за то, что я кому-то не тому отдал важную бумажку с печатью. Мальчиком для битья мне быть не хотелось, но я сомневался, что втык будет каким-то грандиозным, хотя он мог оказаться просто унизительным. Но бумажки — чеки за бензин и один оставшийся у меня «вездеход» с печатью — вернуть всё-таки было нужно. Правда, я был уверен, что старику и то, и другое было не очень нужно.

— Тебя тоже пригласил? — уточнил я.

С Михаила Сергеевича станется пригласить меня в гордом одиночестве.

— Конечно! Он даже пообещал, что будет то самое вино, которое мы пили тогда… Я сказала, что оно мне понравилось, и он сказал, что озаботится. Представляешь, прямо так и выразился — озаботится, — она хихикнула.

Я был бы больше удивлен, если бы старик использовал какое-либо другое слово. Всё же он был очень старой закваски.

— Ну и здорово. Не хотел бы я к нему в одиночку ехать. Как я тебя одну оставлю? — я чмокнул её в щеку.

— Я бы тебя не пустила! — пообещала Алла.

— А время он назначил?

Старик был человеком дотошным и пунктуальным и от окружающих требовал того же.

— Да! — Алла сморщила носик. — В час дня, на «Сокол». Это же там вы чай пили?

— Ага, дача у них там, — кивнул я. — Ну хорошо, совершим визит вежливости.

— Визит, — она прыснула — и сразу посерьезнела. — А ты уже думал о том, куда хочешь переводиться?

Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять, о чем речь.

— Не, — я мотнул головой. — Не до этого было. Сейчас я твоими знакомыми занят.

— Они не мои знакомые!

— Ну твоего знакомого знакомые, — я улыбнулся, показывая, что претензий не имею. — Ничего, скоро с ними разберусь и начну смотреть, что предлагают московские вузы. Я до этого как-то и не интересовался и не знаю… вдруг где-то рядом есть специальность, о которой я всегда мечтал?

* * *

Я точно знал, что такой специальности не существует. Любая работа является скучным, нудным и однообразным занятием, независимо от того, как это выглядит со стороны. Великие певцы помимо приема цветов и аплодисментов от благодарных поклонников ежедневно повторяют одни и тех упражнения, без которых могут просто потерять голос. Знаменитый писатель сидит за письменным столом по десять-двенадцать часов в день с очень неясным результатом. Астроном годами скрупулезно высматривает в миллионах одинаковых темных пятнышках перемещение нужного пятна, чтобы вычислить его скорость или другие параметры и добавить ещё одну строчку в многотомную статистику движения звездных тел. Журналисты попадают в забавные ситуации только в кинофильмах, а по большей части делают одну и ту же работу на протяжении всей жизни. Про всяких рабочих, инженеров и прочих представителей уважаемых в СССР профессий и говорить не приходится — хочешь не хочешь, а с восьми до пяти будь добр отдать долг государству.

Меня не очень привлекали романтика дальних странствий и сосуществование с медведями и комарами в дикой тайге. Мне не хотелось строить очередную железную дорогу в отдаленных районах Советского Союза или поворачивать сибирские реки на юг.

Пожалуй, я был бы согласен снова стать водителем — но для этого мне совершенно не нужно было учиться пять лет в институте. Я был готов выйти на любую связанную с машинами работу прямо завтра, вместо изучения дифференциального счисления в компании с госпожой Фишерман. Вот только эта работа тоже была грустной и скучной — особенно сейчас, в этом времени, где действуют ещё не отмененные законы о борьбе с тунеядством и нетрудовыми доходами.

Мне хотелось, чтобы меня озарило. Чтобы с неба ударила молния, подожгла какой-нибудь куст, а трубный глас произнес, что мне нужно сделать. Но такое было возможно только в далеком прошлом, сейчас рассчитывать на чудеса было бы чересчур опрометчиво.

Глава 13

Хиппи на обмен

Саму идею о переводе в другой институт и на другую специальность я подхватил как раз с подачи любезнейшего Михаила Сергеевича. Когда он рассказал, что учился на юриста, я вспомнил, что в далеком отрочестве мечтал стать следователем. У этой мечты тоже была кинематографическая основа