— Узнали. Она в Калмыкии, в селении Бурул у некого Акдаева Бадмы, запомнишь или записать?

— Запомню! Это-то я обязательно запомню!

— Вот и хорошо! Но что ты будешь делать? Ведь если напрямую сунешься к этому Акдаеву, то тебя, скорее всего, потом искать буду долго, а главное — безуспешно?

Бомж поник.

Но Бекетов подбодрил несчастного человека:

— Не грусти, Дмитрий Сергеевич! Лучше слушай сюда. С утра езжай в Элисту. Но в Бурул не суйся, а прямым ходом добирайся до поселка Мирный. Там, на окраине, стоит десантно-штурмовая бригада. На КПП скажи, что тебя в бригаду послали офицеры 56-го батальона спецназа. Добейся встречи с командиром бригады или с кем из заместителей и особистом. Расскажи им свою историю. Уверен, ребята-десантники помогут тебе.

Кузин повеселел:

— Вот спасибо, вот обнадежил, а я даже не предполагал, что и делать, когда узнаю адрес Натальи. Нет, планы, конечно, были, но… короче, спасибо вам, ребята!

Крабов указал на лаз:

— А теперь, Дмитрий Сергеевич, лезь обратно в подвал, думаю, тебе там не очень плохо? В пять утра подниму, а пока поспи, наберись сил перед дорогой.

Бомж согласно закивал головой:

— Конечно, конечно, удаляюсь, а в подвале хорошо, главное, на каждый шорох шугаться не надо.

Кузин спустился в подвал. Бекетов спросил друга:

— Кирилл, у тебя выпить есть?

— Есть. Но вроде и так неплохо на грудь приняли.

— Душа болит!

— А вот это прекрати! Не хватало, чтобы ты запил. Тогда тебе точно Кристины не видать как своих ушей. Вернется с поста Жаров да подобьет к ней клинья. А она назло тебе закрутит с ним. И мандец! О том, что может произойти дальше, я даже думать не хочу.

Но Юрий заверил:

— Не запью. А сейчас не могу, Кирилл, тошно мне, понимаешь? Вроде доброе дело сделали, а в итоге? Я — подонок и подлец! Ну почему она так со мной? С ходу не разобравшись?

— Бабы всегда так, Юра, сначала делают, потом думают. Особенно те, которые почувствовали, что их оскорбили. И неважно, что все их предчувствия — фуфло! Злее бабы зверя нет! Хищницы, одним словом.

Кирилл достал из холодильника начатую бутылку водки, фужер, налил граммов сто, посмотрел на друга и спросив:

— Хватит?

— Сам не будешь?

Крабов поморщился:

— Она у меня после кабака до сих пор в горле стоит. Смотреть на нее не могу!

— Мне бы так! Но налей еще, по полной!

Кирилл выполнил просьбу друга.

Юрий выпил и заметно опьянел.

Далее пошел разговор о Кристине, Рае, семейной и холостой жизни. В общем, по большому счету, разговор ни о чем. Так друзья просидели на кухне до пяти утра. После чего Бекетов ушел приводить себя в порядок, Кирилл начал собирать вещи, готовясь к вылету на горный блокпост.

В 7–30 Юрий проводил друга в командировку. А в 9–00 после развода его вызвали в штаб батальона. У Белянина находились командир полка внутренних войск и особист гарнизона. Речь шла о проститутках, которые дали в отношении Али очень интересные показания. Дело касалось наркотиков и торговли людьми. Оно усугублялось причастностью к преступной деятельности Илимова его брата — сотрудника правоохранительных органов. И хотя для Бекетова показания наложниц новостью не стали, он посчитал нужным подтвердить факт махинаций Али и его брата. Дал объяснения, почему он с Крабовым решили прессануть Илимова, не скрывая, что причиной разборок с Али послужило оскорбление, нанесенное Илимовым жене Кирилла, а также угрозы в ее адрес. Капитана выслушали, и в 11–00 после доклада командира полка, подчинявшегося непосредственно МВД, и получения необходимых полномочий в усадьбе Али и его брата Ахмета был произведен обыск. Который, впрочем, как узнал позже Юрий, ничего не дал. Ни наркотиков, ни проституток, ни оружия, ни рабов у Илимовых обнаружено не было. Подсуетился Али, чтобы скрыть следы своих и брата преступлений. Но это меньше всего беспокоило Бекетова. Намного важнее для него было наладить отношения с Кристиной. Поэтому сразу же после беседы в штабе он отправился к казарме связисток. Встретила его старший лейтенант, командир взвода, в котором проходила службу Родимцева. Капитан попросил разрешить встречу с Кристиной. Но Родимцева отказалась видеть Бекетова. Это ударило по самолюбию Юрия, и он, затарившись спиртом, закуской, сигаретами, закрывшись в номере общежития, запил. Крабов опасался не напрасно.

Между тем из района Катавана прибыл взвод старшего лейтенанта Жарова. После доклада командиру батальона о завершении дежурства и предоставлении подчиненному личному составу суточного отдыха Жаров отправился в дом, где проживал его заместитель, сержант Мансуров с женой! Губочкиной была обещана поездка в станицу. После обеда, в 15 часов.

Оман встретил командира, как дорогого гостя. Мансуров вообще после выяснения отношений со старшим лейтенантом на блокпосту вел себя подчеркнуто почтительно. Провел командира взвода в гостевую комнату, приказав жене приготовить сытный завтрак. Устроившись в гостиной, Жаров спросил подчиненного:

— С Расулом успел связаться?

— Конечно, шеф. Сегодня, как обычно, в 11–00 нам передадут деньги. Так что через двадцать минут выезжаю. Не желаете прокатиться вместе со мной?

— Нет, не желаю. И перестань кривляться. Обиделся? Не стоит. Но и забывать о разговоре тоже не следует. Для всех будет лучше, если наши отношения войдут в прежнее, доверительное русло.

— Хорошо, Игорь, как скажешь.

Старший лейтенант погладил лоб:

— Так! Привезешь бабки, позвонишь мне. С Индюковым никаких контактов, впрочем, он сейчас занят. Вместе с особистами и полканом-ментом какое-то дело раскручивают. Причем вызывали Бекетова. Интересно, этот здесь при чем? Узнаем. Постарайся обернуться быстро. Мне в 3 часа будет нужна твоя машина.

Мансуров усмехнулся:

— Повезешь драгоценную Валентину затаривать подарками за услуги, что она оказывала тебе на блокпосту?

— Это не твое дело, Мансур. А вот найти подходящую, лучше на окраине, но приличную хату, твоя задача после передачи денег.

Сержант удивился:

— Хату? Что-то я впервые об этом слышу.

— Услышал?

— Да, но…

— Оман! Прекрати задавать ненужные вопросы.

— О'кей, шеф. Молчу.

Жена Мансура внесла чашку с жареным мясом. Оман предложил водки. Жаров взглянул на него:

— Забыл, что мне машину водить?

На что сержант усмехнулся:

— Эка невидаль. Сам же знаешь, что в станице тебя ни один мент не тронет, хоть ты кренделя в центре в дугу пьяный выписывай.

— Это я знаю. Но к чему лишние разборки с командованием?