— Я здесь, наверху!

Пейшнс с трудом протиснулась в комнату и водрузила мой багаж посреди огромного белого ковра, устилавшего пол комнаты.

— Что вы здесь делать? — раздраженно спросила она.

— Я просто осматривалась, — недоуменно объяснила я.

Она сморщила нос, принюхавшись.

— Нам придется почистить! — мрачно объявила она. — Этот дом уже несколько дней никто не притрагиваться. Ты лучше надеть старые вещи, мисс Милла! Мы не можем позволить здесь запах Лонкветов ни одной минуты!

Я напрасно пыталась протестовать, что мы только что приехали и что сначала мне хочется все хорошенько осмотреть. Пейшнс была непреклонна. Она не могла успокоиться, пока весь дом не заблестит чистотой; не могла она также ничего съесть, пока кухня не станет такой же чистой, какой она была на Шарлот-стрит.

Боюсь, что я оказалась не слишком рьяной помощницей. Меня гораздо больше интересовали сам дом и мебель, которую я унаследовала от Лонкветов. Большая часть этой мебели мне нравилась, но все-таки какие-то изменения были необходимы, так как мои вкусы были не столь прихотливы, как у них. Но все-таки мне не приходилось жаловаться. Общий эффект был весьма благоприятным. Моя семья теперь была обеспечена достойным жильем, может, и не таким шикарным, как у Хендриксов, но это был вполне достойный дом.

К тому времени, когда мы закончили, я была совершенно измождена. Пейшнс выбрала себе для уборки нижнюю часть дома, так что мне остались спальни. Я приготовила постели для всех нас, с удовольствием обнаружив, что бельевой шкаф был до отказа забит простынями и одеялами. Я как раз застилала последнюю кровать, когда Пейшнс возмущенно вскрикнула внизу. Я тут же выбежала на лестницу и стала вглядываться в нижний холл.

— Что случилось?

— Ты это видеть? — сердитая Пейшнс размахивала куском бумаги через перила. — Ну, видеть?

Я, не глядя, догадалась, что это очередная записка.

— Я нашла первую записку, — устало сказала я.

— Они точно хотят, чтобы он это видеть, — ответила она, вся трясясь от гнева. — Ты думать, что в офисе тоже есть такая записка?

— Думаю, что да, — осторожно ответила я. — Лучше всего не обращать на них внимания. Я думаю, что миссис Лонквет не слишком нравились кое-какие вещи!

— Это не миссис Лонквет! — сказала Пейшнс.

— Но это похоже на женский почерк! — воскликнула я.

— Это не есть миссис Лонквет!

Я выпрямилась, чувствуя боль в спине.

— Не говори мне больше ни слова! — взмолилась я. — Я не хочу ничего знать!

Пейшнс бросила на меня мрачный взгляд:

— Если ты так говорить. Но…

Я опрометью бросилась назад в комнату. Я не хотела знать, каким образом она поняла, что записки были написаны не миссис Лонквет. Я ничего не хотела знать об этом!

Когда зазвонил телефон, Пейшнс была все еще надута и не стала отвечать. Я с облегчением обнаружила, что наверху тоже есть аппарат, и взяла трубку.

— Алло?

Последовало длинное молчание.

— Кто это? Где миссис Лонквет?

— Она уехала, — отважно ответила я. — Это Камилла Айронсайд.

— Айронсайд? — удивление сменилось смехом. — Вы уже переехали? Как жаль, что мы не знали! Миссис Лонквет оставила распоряжения по поводу вечеринки в честь вашего прибытия…

— О, ради бога, не беспокойтесь! — прервала я.

— Никакого беспокойства. Кроме того, — протянул мой собеседник, — я весьма исполнительный человек. Я следую данным мне инструкциям, видите ли. Мне хорошо заплатили.

Я поперхнулась. Почудилась ли мне угроза за его словами? Но этого не могло быть!

— Что ж, это очень мило с вашей стороны, мистер, э… мистер…

— Неважно, — бросил он небрежно. — Скажите своему дяде о моем звонке. Обязательно скажите.

В трубке послышались гудки, и я положила ее на аппарат. У меня внезапно похолодели руки. Лонкветы, уныло вспомнила я, были весьма популярны среди соседей, а Айронсайды — никогда! Но разумеется, никто всерьез не желает нам никакого вреда!

Телефон звякнул снова почти мгновенно и я подпрыгнула, и почти уронила трубку, когда взяла ее во второй раз. Я довольно робко пробормотала «алло», в полной уверенности, что это ошибка и что я просто плохо положила трубку после предыдущего разговора. Я с ужасом ждала, что тот же самый голос вновь раздастся в трубке. Но это был Даниэль, спокойный и уверенный.

— Мне сказали, что вы приехали! Я не ожидал вас еще по крайней мере один или два дня! Все в порядке?

— Да-да, думаю, что да.

Я почти увидела, как он улыбается.

— Это звучит не очень убедительно!

— Потому что это так! — взвилась я. — Даниэль, ты знаешь что-нибудь о приветственной вечеринке в нашу честь?

Последовало короткое, напряженное молчание.

— Нет, — осторожно ответил он. — Что еще за вечеринка?

— Я не знаю. Миссис Лонквет оставила какие-то указания… но, Даниэль, это еще не все! Здесь повсюду рассованы записки. Они… они адресованы дяде Филиппу…

— Кто их написал?

— Я не знаю! — Я почти всхлипывала. — Я думала… Пейшнс сказала, что это не миссис Лонквет, но почерк похож на женский.

— Понятно. Ты их уже выбросила?

— Нет… — мой голос угрожающе задрожал. — Я также не показала их дяде Филиппу. Я подумала, что записка только одна, но Пейшнс нашла еще одну; сейчас Губерт и дядя Филипп ушли в офис, и я боюсь, что там их тоже может ждать записка. Ведь кто-то хотел, чтобы мы увидели записки! Все это так ужасно!

Последовала еще одна короткая пауза. Мне так хотелось узнать, о чем он думает. Может, я просто поднимаю шум из-за пустяков? Может, он это подумал?

— Но конечно, тут не о чем особенно беспокоиться! — быстро проговорила я, пожалуй слишком быстро, так что он догадался, что я нервничаю. — Это даже забавно, если посмотреть на это с другой стороны.

— Мне это вовсе не кажется забавным, — сухо заверил он меня. — Послушай, Камилла, я сейчас приеду. Я в любом случае собирался ехать, но раз так, то я выезжаю прямо сейчас. Скажи Пейшнс, что я поужинаю вместе с вами и что я умираю от голода. Ты это сделаешь?

— Д-да. Да, конечно, скажу.

— Я буду через десять минут. — Он положил трубку до того, как я успела возразить ему, но через минуту-другую после того, как я тоже положила трубку, мои опасения внезапно улетучились; я осознала, что через несколько минут он будет здесь со мной и возьмет на себя ответственность за все, что может случиться.

Я спустилась вниз к Пейшнс, чтобы сказать ей, что он едет. Она одобрительно кивнула и передала мне несколько записок, которые она нашла в разных местах. Они все были написаны одинаковым небрежным женским почерком.