Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Блеск!
– То ли еще будет! Они идут в спальню… Эй, эй! Ты что, уходишь?
Лорд Эмсворт уже поднялся.
– Тебе получше?
– Да, спасибо…
– О, лорд Эмсворт! – сказала Агги. – Простите меня!
Он погладил ее по руке, снова удивляясь, почему такая милая и умная девушка полюбила Фредди.
– Не за что, не за что! А вот вы мне скажите, когда Фредерик… э… был с бородой, он напоминал меня?
– Очень, очень!
– Спасибо, моя дорогая. Приезжайте в Бландинг, как только сможете.
И он задумчиво вышел.
– Есть у вас парикмахерская? – спросил он внизу.
– Да, сэр.
– Покажите, пожалуйста, где она, – сказал граф.
Лорд Эмсворт сидел в своей библиотеке, допивая последний бокал. В открытое окно вплывали запах цветов и тихие звуки насекомых.
Казалось бы, все хорошо. Энгус Макалистер сообщил, что зеленая тля побеждена китовым жиром; больная корова шла на поправку и обретала аппетит; бороды не было.
И все-таки графа что-то томило.
Он позвонил в звонок.
– Милорд?
Лорд Эмсворт с одобрением взглянул на верного слугу. Бидж много лет служил их дому. Хороший человек… И смотрит как-то так, чему-то радуется…
– Бидж, – сказал граф, – будьте добры, позвоните в Лондон.
– Слушаюсь, милорд.
– Отель «Савой», номер шестьдесят семь.
– Хорошо, милорд.
– Спросите мистера Фредерика, как там кончается.
– Кончается, милорд?
– Да.
Время шло. Граф размышлял. Дворецкий вернулся.
– Я говорил с мистером Фредериком, милорд.
– Да?
– Он передает привет и просит сказать, что в спальне был черный ягуар, милорд.
– Ягуар?
– Ягуар. Привязан к ножке кровати. Он защищал честь жены, милорд.
– А! – сказал лорд Эмсворт. – Спасибо, Бидж.
© Перевод. Н.Л. Трауберг, наследники, 2011.
Утренний свет янтарным душем пролился на Бландингский замок, радостно озаряя увитые плющом стены, парки, сады, службы и тех обитателей, которым посчастливилось выйти на воздух. Он падал на зелень газонов и камень террас, на благородные дубы и пестрые цветы, а кроме того – на обвислый зад штанов Энгуса Макалистера, который был старшим садовником у девятого графа Эмсворта и с горьким шотландским упорством мешал слизню тихо спать под листом латука. Падал свет и на белые брюки Фредди Трипвуда, который поспешал через луг, и на его отца, то есть самого графа, и на Биджа, дворецкого, которые стояли на башне, причем граф глядел в телескоп, а верный слуга держал его шляпу.
– Бидж, – сказал лорд Эмсворт.
– Милорд?
– Меня обманули. Он не работает.
– Вы плохо видите, милорд?
– Я ничего не вижу. Дворецкий был сметлив.
– Если бы я снял чехольчик, милорд, было бы виднее.
– Э? Чехольчик? Какой чехольчик? А, да! Снимите его, Бидж.
– Сейчас, милорд.
– Вот это другое дело! Да, куда лучше! Превосходно! Я вижу корову.
– Милорд?
– Там, на лугу. Поразительно! Просто рядом. Спасибо, Бидж. Можете идти.
– Ваша шляпа, милорд.
– Наденьте на меня, хорошо?
– Сейчас, милорд.
Надев на хозяина шляпу, дворецкий ушел, а хозяин смотрел на корову.
Девятый граф Эмсворт очень любил новые игрушки. Больше всего он любил свой сад, но бывали и увлечения, на сей раз – вот этот телескоп. Прочитав в журнале статью об астрономии, он его выписал, приспособил на этой башне и сейчас испытывал.
Корова понемногу теряла свою прелесть. Она была не хуже других коров, но и не увлекательней. Насмотревшись на то, как она жует и глядит куда-то, лорд Эмсворт решил повернуть трубу, но тут в поле зрения оказался его сын Фредерик. Легкий и белый, он бежал по травам, словно пастушок из Феокрита, торопящийся к нимфе, и девятый граф забеспокоился. Он всегда беспокоился, увидев младшего сына, ибо все меньше понимал, что же с ним делать.
Треска, породившая три миллиона пятьсот тысяч детей, любит их всех, а вот наши лорды смотрят искоса на младшего сына. Надо сказать, на Фредди Трипвуда всякий посмотрел бы искоса. Если он жил в Лондоне, он обрастал долгами, если же возвращался в замок, бродил без дела и маялся. Вероятно, отчиму было не легче с Гамлетом, чем отцу – с Фредериком. Но сейчас он вел себя совсем уж странно, ничуть не маялся; и внутренний голос подсказал лорду Эмсворту, что это – не к добру.
Лорд Эмсворт отошел от телескопа другим человеком. Он часто мечтал, что в один прекрасный день появится красивая девушка из хорошей семьи и заберет от него Фредди; но неугомонный голос подсказывал, что это – не она. Девушки из хорошей семьи, если они не спятили, держат себя приличней.
Нет, все иначе. Здесь, в затворе, далеко от столичной суеты, Фредди затеял грязную интрижку. Вне себя от горя и гнева, лорд Эмсворт побежал вниз, на террасу, где и метался, словно пожилой леопард, ожидающий ужина, пока что-то белое не замелькало среди деревьев.
Горько и гневно глядел отец на приближающегося сына. Поправив пенсне, он увидел довольную улыбку – наверное, именно так улыбалась бы овца – и букетик полевых цветов, который этот Фредерик нежно поглаживал на ходу.
– Фредерик! – взревел несчастный лорд.
Тот остановился. Витая и мечтая, он не заметил отца, но был слишком счастлив, чтобы загрустить.
– Здравствуй! – приветливо ответил он, поискал тему поприятней и прибавил: – Какая погода!
Граф Кларенс не хотел отвлекаться. Он шагнул вперед с тем именно видом, который был у злодея, убившего в Тауэре несчастных принцев.
– Фредерик, – спросил он, – кто эта девушка?
Фредерик остановился и словно бы проглотил что-то очень большое.
– Девушка? – удивился он. – Какая девушка?
– Которую ты целовал на лугу, – ответил отец.
– Ах, эта! – воскликнул Фредди. – Да… – Он помолчал. – Да-да! Как раз хотел тебе сказать!
– Хотел?
– Еще как! Все в порядке. То есть ничего такого. Это моя невеста.
Лорд Эмсворт закричал так, словно одна из пчел, гудевших над клумбами лаванды, нашла время и силы ужалить его в шею.
– Кто она? Как ее зовут?
– Агги Доналдсон.
– Что?
– Это от «Ниагары», родители туда ездили после свадьбы. Понимаешь, она из Америки. У них там странные имена. Нет, ты подумай! Ниагара!