султанской ставке, Ахмад Парваяни вместе с Минг Ваши вошли роскошно одетые и, не садясь, отдали приказ: «Бейте эту стаю собак». Все, кто был с ним, взялись за мечи и сейчас же начали избивать кипчакских эмиров. Кипчаки стали кричать: «Что случилось? Мы о добром!», но, не успев взяться за оружие, не обнажив меча, не подняв ружья, не найдя огня, остались на месте с распоротыми животами — и с отрубленными головами отправились в ад. И первым из тех, кто в этой катастрофе попал на дно ада, был Шир Али Додхо — правитель Ура-Тюбе. Он валялся у стены эмирского дома совета с распоротым животом и выпавшими внутренностями. Так, после тысячи мучений отправился в место своего вечного местопребывания. И ни меч, ни щит не отразили его смертного часа. Таков был конец.

Мусульманкул тоже был пойман во время этого происшествия. В течение месяца под солнцем месяца Таммуза[286] он погиб в мучениях. Всего в урде [столице] было убито около пяти тысяч кипчаков и около семи тысяч в областях и деревнях, не считая женщин и детей. И в степи, и в деревни — везде, где находили кипчаков и узнавали, что это кипчак, — убивали. Женщин, девушек и детей в течение месяца сгоняли целыми толпами и, уложив на землю, засыпали соломой, а потом по их черепам гоняли лошадей и быков, — так убивали. Из всех этих людей ни в одном населенном пункте никто не остался в живых. А те одиночки, которым удалось бежать, оказались рассеянными в горах и ущельях. Блуждая там, они становились добычей волков и барсов. По прошествии некоторого времени волки и степные собаки настолько приохотились к человеческому мясу, что стали нападать на человеческое жилье и похищать людей. Можно сказать, что кроме Омар Куда и Хайдар Кула, после истребления кипчаков ни одного из них не осталось в живых, благодаря их искренней вере, которую они обнаружили, почитая и возвеличивая шариат[287]. Ведь сказано:

Хотя меч весь мир может сдвинуть с места —

Пока бог не захочет, он не коснется и одной вены.

Эти два человека, благополучно избежавшие опасность, спаслись и вернулись в Ура-Тюбе. Один рассказчик рассказал, что после того они пришли в город и сообщили подробности. Я спросил: «Каким образом вы спаслись из этой смуты?» Они рассказали: «После того, как мы вместе со всем племенем во главе с хакимом прибыл в Коканд, во время происшествия никто не обратил на нас внимания и никто нас не узнал или [может быть] они приняли нас за других. Мы сами себя выдали за кокандцев. Ходили в кварталы и квартиры кипчаков, забирали вещи, оружие и съестные припасы. В целях безопасности мы направились в эту сторону. И мы не испытали никакой угрозы и страха. И тебе следует скрыть нас, и несмотря на опасность и наказание, оказать нам помощь».

В это время Абдал-Гафар диванбеги был назначен эмиром Коканда правителем в Ура-Тюбе. Я отправился к нему и засвидетельствовал перед ним их чистоту в вере и искренность их целей. Правитель назначил их на должность и определил жалование. В это время пришло распоряжение из столицы, чтобы схватить и повесить каждого, кто носит имя кипчака. В городе находилось четыре чиновника, которые много лет там жили. Эмир потребовал их к себе во дворец, указав, что к ним он питает крайнюю милость и дружбу, но когда они прибыли, то приказал отрубить им головы. Затем к их ногам привязали веревки, потащили по городу и у Чорсу бросили. Даже эти два человека, несмотря на покровительство правителя, все время боялись за свою жизнь. В это время Якуб Минг-баши[288], отправившись в Кашгар, насильственным образом овладел там престолом. К нему присоединились эти два беглеца и получили от него звания и богатство. Они получили значки и чоуган[289]. [Вскоре] после этого [Якуб Минг-баши] предпочел подставку под гроб трону султанства. Они снова вернулись в Коканд, поселились там и приобрели могущество и богатство. А поскольку уважение покинуло хозяина дома [правителя Коканда] и не с кем было общаться и не с кого требовать, т. е. [в городе не было сильной власти], то они попали в число эмиров Коканда[290] и получили должности и чины от русских властей.

Так, из-за непочтительности кипчакских эмиров по отношению к благородному шариату все начальствующие и подначальные, подчиняющие и подчиняемые стали травой [для] безжалостного меча. А те два человека, проявившие чистую веру, до настоящего времени (а это 1295 г. хиджры[291]), когда прошло около тридцати лет со времени той всеобщей резни, еще живы и являются старейшинами племени и народа, благодателями сана и почестей и находятся на службе государства и власти. Эти два человека из числа «чистых братьев» также не оставили и меня. Тебе, мол, известны правила звездочетства. Ради проверки узнай, какие произойдут события. Я трижды одно за другим в соответствии с правилами астрологии проверил гороскоп данного момента. И все три раза Марс был расположен напротив Сатурна под воздействием Меркурия [все время] в одном сочетании. Такое противорасположение, согласно астрологическим правилам, считается предзнаменованием одного из величайших злополучий [особенно для эмиров и власть имущих]. Те, кто останется в живых в будущем, увидят, что все те богатства, которые государство и имущие собрали в государственную казну путем зла и насилия, станут провиантом для неверных и добычей грешников. Правители, в конце концов, оставят свои головы на виселицах, а эмиры и высокопоставленные также окажутся обездоленными и в вечной нужде. «Но истинное знание только у Аллаха».

Согласно констелляции созвездий, в дальнейшем власть в Мавераннахре также не останется в руках этого племени, и обнаружатся удивительные перемены и великие столкновения. Что касается противостояния Марса и Сатурна и сближения Юпитера с Меркурием, то это указывает на ослабление народов ислама и истиной веры, на распространение ложных дел и неверия по всем странам мира. Особенно в областях Мавераннахра, где всякое дело, которое возникает [будь то хорошее или дурное], достигает крайней степени и полноты. Таково влияние Марса, когда Меркурий оказывается его спутником. И та смута, которая ожидается в мире, согласно расположению звезд, получит свое распространение в течение одного периода, состоящего из тридцати шести лет. С какой бы стороны ни рассматривать положение правительства, на лицо явные признаки упадка истинного толка ислама, который распространен в Мавераннахре. Достаточно уже существования этих глупых эмиров, невежественных ученых и порочных и