Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Бруно обо всем позаботится. Дело в том, любовь моя, что ты для меня важнее всего. Теперь так будет всегда.
— Всегда? — Эти слова звучали так искренне, так нежно, так многообещающе, что Лаури вновь прослезилась. — О, Максим!
— Ты хочешь принадлежать мне вечно?
Лаури кивнула и, смущенная его серьезным мужским взглядом, опустила трепещущие ресницы.
— Неужели это правда — ты действительно любишь меня? — прошептала она. — Я так наивна, а ты так мудр, ты знаешь так много. Тебе не станет скучно со мной?
— Наивность — всего лишь слово, — тихонько посмеивался он. — Как я просил тебя раньше, не пытайся перемениться, дорогая. Я люблю тебя такой, какая ты есть, люблю всем сердцем, мою неразумную, импульсивную и невинную девочку. Слишком невинную, чтобы понять: я ждал этой минуты с того самого момента, когда впервые увидел тебя.
Его брови лукаво приподнялись над темными, загадочными глазами.
— Ты бы не сбежала из театра, если бы знала это, а?
— А что, если бы я влюбилась в другого? — парировала она.
— Боги не могли так жестоко посмеяться надо мной, ведь я так долго ждал тебя, свою половинку. Ты для меня все, Лаурина. Каждое твое движение, каждая улыбка, каждый твой шаг дороги мне.
И там, на древнем венецианском мосту, где на протяжении многих веков целовались страстные парочки, Лаури и ее возлюбленный скрепили свои чувства этим старым, испытанным способом.
Под мостом проплыла гондола, и голос молодого гребца донесся до них сквозь туман: «Венчайся юной, девушка. Венчайся, пока листья еще зелены…»