– Я прошу идти очень осторожно, ничего не трогать, – предупредил Катаев спутников. – Не дай Бог что-нибудь потревожить и вызвать оползень или завал!

– А что здесь может быть? Разве что дух злого Айнада, —

попытался пошутить Черчилль.

– Если это древняя пещера, то в ней, возможно, жили люди и мог сохраниться археологический инвентарь охотников или рыболовов.

Каменные своды пещеры терялись в темноте, которую не могло рассеять пламя одного факела.

Запалили второй и третий.

Там, где пещерный свод можно было достать рукой, все увидели черные разводы, словно бы сделанные рукой неизвестного художника.

Вадим Петрович не удержался и дотронулся до свода, потом потер пальцы и понюхал.

– Господа, да это просто сажа!

– Возможно, но этой саже несколько тысяч лет, – предположил Катаев.

Дженкоуль с факелом переходил из залы в залу, пока наконец путешественники не попали в самую большую. Посредине было заметное какое-то нагромождение. Когда подошли поближе, поняли, что это костровище, самый настоящий очаг, сложенный из больших камней. Вокруг лежали еще камни, вероятно, их использовали для хозяйственных нужд: разделывали добычу, мастерили ножи, стрелы, наконечники. Тут же, вокруг очага, лежали плиты – на них сидели древние обитатели этого жилища.

Катаев попросил Дженкоуля опустить факел поближе к полу, и все увидели, что вокруг лежат костяные пластинки, в которых опытный археолог сразу бы признал обкладки лука, а среди обкладок заметил бы хорошо сохранившееся тесло.

– Нож. Посмотрите – самый настоящий нож, – не удержался Степан, поднимая с земли плоский предмет с прямым односторонне скошенным лезвием. Катаев очень рассердился.

– Степан, я просил ничего не трогать. Господа, об этой находке нужно будет обязательно сообщить в археологическую комиссию ВСОРГО. Пусть займутся ее изучением.

– Сколько костей кругом, – прошептала Элен. – Наверное, это кости животных, которых съели. Их тут же разделывали и готовили еду.

– Да, ваш пращур имел неплохой аппетит, —

пошутил Черчилль.

– Возможно, Фрэнк, это некоторым образом и ваш пращур. Есть гипотеза, что в древности Америку заселили именно сибирские древние люди.

– Скорее сюда, посмотрите на эту стену, – позвал друзей Сидоров. Все обернулись в его сторону и, не сговариваясь, замерли, пораженные открывшейся картине.

Пламя высвечивало на одной из стен уже знакомые рисунки: охотник, лось, птицы. Но появились новые сюжеты.

– Волнистые линии… смотрите, их много.

– Это может быть река.

– А вот эти два ромбика очень похожи на шалаши.

– Чумы, – поправил Катаев.

– Посмотрите, охотник готовится выпустить стрелу!

– Интересно, куда он стреляет, там же ничего не нарисовано?

– Какой-то он одинокий охотник, рядом с ним ни одного человечка нет!

– А вы заметили, что эта зала суха и вообще в пещере не очень влажно? В ней хоть сейчас живи, – подытожил Вадим Петрович.

Рисунки в зале были совсем близко, в отличие от базальтового полотна здесь они располагались прямо перед глазами, их можно было рассмотреть вблизи.

– Как рисовали древние? – спросил Степан отца.

– Рисунки высекали при помощи чего-то острого, ну, к примеру, самодельного зубила. Верхний слой под ударами сдирали. А свежий под ним отличался от общей поверхности. Нередко свежие канавки рисунка подкрашивали.

– Если бы можно было вырезать эту пещеру целиком и перенести в Нью-Йорк, она бы произвела настоящий фурор, – предположил Черчилль. – Нет, вы только посмотрите, это же настоящий рассказ охотника о своей жизни! Вот он выходит на охоту. Вот река, возможно, он приплыл сюда по ней. А это добыча: птица, лось… И в этой самой пещере тысячи лет назад был пир горой.

– А мне кажется, это очень грустная история, – сказала Элен. – Смотрите, здесь нарисован один-единственный человек. Может быть, охотник рассказал о своей нелегкой одинокой жизни? Может, он один провел в пещере много дней и ночей? Может быть, все его племя, семья погибли?

– А может быть, он был вынужден уйти из племени.

– Айдан, – воскликнул Степан. – Может быть, эта пещера стала его последним пристанищем!

На мгновение в пещере стало тихо-тихо, так, что, казалось, слышно, как стучат сердца.

– Ну ты, Степан, молодец. Я и не подумал. А что, он вполне мог поселиться здесь и размышлять над тем, как много несчастий он принес своему народу.

– И мне идея нравится. Не знаю точно, кто тут жил, а то, что это одинокий охотник, вполне возможно.

– Друзья, пора выбираться к реке, – скомандовал Катаев. А сюда стоит вернуться на обратном пути и все описать подробнейшим образом…

Еще одним пароходством стало «Товарищество Мишарин и Шерлаимов». Известно, что Михаил Мишарин был тутурским купцом, а Иван Шерлаимов происходил из Пермской губернии.

В 19 лет он уже имел задание наблюдать за сооружением парохода «Пионер», который строился для работы на Лене. В двадцать два года Шерлаимов строил «Иннокентий». Корабль заказал золотопромышленник Катышевцев. Позднее, переехав в Приленье, Шерлаимов сам ходил капитаном по Лене. И наконец стал работать в компании Глотова.

Известно, что по Лене ходили суда Минеева. В 1892 году газета «Восточное обозрение» поместила любопытную информацию: «С Лены нам сообщают, что новый пароход г. Минеева будет освещаться электричеством. Едва ли это не первый опыт применения освещения на пароходах у нас, в Сибири. Пароход г. Минеева (он его построил с кем-то в компании) будет совершать рейсы между Витимом и Усть-Кутой.

Кроме парохода г. Минеев построил большую паровую лодку, назначение которой – перевозить пассажиров от Усть-Куты до Жигаловой. К сожалению, едва ли эта лодка будет удовлетворять назначению. Рассчитывая на мелководие Лены, г. Минеев заботился об устройстве паровой лодки – приблизительно для 20 пассажиров – с возможно меньшею посадкою в воде. С такими расчетами он заказал по точно определенным размерам все железные принадлежности лодки на Николаевском железоделательном заводе. Но так как на Николаевском заводе, кажется, существует правило исполнять все свои неуклюжие изделия с запасом, то и заказ г. Минеева был исполнен с запасом. Благодаря этому лодка г. Минеева будет иметь погружение большее, чем предполагалось, и потому может оказаться негодной для рейсирования между Усть-Кутом и Жигаловой во время сильного мелководия. Мы слышали, что г. Минеев предполагает в будущем еще построить одну или две лодки, если удастся его первый опыт».

Минеев был известен своей помощью в исследовании Приленья. В частности в том же 1892 году он на свои средства доставил на олекминско-витимские золотые промыслы экспедицию во главе с А. В. Янчуковским. Экспедиция была необычная: участниками ее стали молодые начинающие инженеры, которые в реальных условиях должны были познакомиться с горным делом.