— Нет. Присылает фотографии. Но она не хочет раньше времени показывать вам своего лица.

— У нас уже есть ее фоторобот. Скоро фотоальбом соберем.

— Но она об этом ничего не знает. Может быть, во время ритуала казни она не надевала парик. Закончив дело, ее сообщник взял фотоаппарат, а она надела парик и пошла позировать к окну. Ведь все присланные нам фотографии сделаны на фоне висящих трупов. Надевая парик, она могла сбить с волос заколку и не заметить этого.

Колычев помолчал, глядя в окно:

— Пожалуй, это единственно правильный вывод.

Он достал свежий выпуск еженедельника «Криминальная хроника»:

— Вот, гляньте. Похоже, на смену убитым вербовщикам будут готовить новых.

Наташа раскрыла газету и увидела пять портретов мужчин. Ниже шла небольшая заметка:

«В пятницу вечером микроавтобус «Фольксваген» с четырьмя музыкантами национального еврейского ансамбля «Фреликс» выехал в Каширу по приглашению на свадьбу, где они должны были дать концерт. Пятым в машине был водитель. По месту назначения автобус так и не прибыл, а музыканты и шофер микроавтобуса бесследно исчезли. По сводкам Госавтоинспекции названная машина в ДТП не попадала. Ведется розыск пропавших силами органов МЧС и милиции Москвы и Каширы, задействована авиация, но результатов до сих пор нет. Мы обращаемся с просьбой к жителям населенных пунктов по маршруту Москва — Кашира проявлять бдительность и в случае обнаружения пропавших тут же сообщить в ближайший отдел милиции.

Микроавтобус серебристого цвета с затемненными стеклами номер А 367 МУ 77. имена музыкантов: Ф.И. Малевский, Р.И. Фридман, П.С. Корж, Ю.М. Лучанский, водитель А.В. Курносов».

Наташа еще по дороге на работу купила эту газету и знала о происшествии. Теперь она покупала каждый номер «Криминальной хроники».

— В котором часу это произошло? — спросила она.

— Свидетели утверждают, что музыканты выехали из Москвы в одиннадцать утра. Они должны были успеть в ЗАГС к трем часам дня.

Толстиков звонил ей в первом часу ночи. За кем же он следил? К тому времени никого в живых уже не осталось. В трубке она слышала отчетливое глухое эхо. Он мог звонить только из подъезда, после того как сфотографировал ее, и дожидался, пока она выйдет на улицу. Теперь Толстиков исчез. Он свою задачу выполнил. След банды Белова, которая продолжает уничтожать людей он ей оставил, искать бандитов не придется. Боря Самойлов и его ребята ждут ее и готовы к атаке.

— Что вы молчите, Наталья Пална?

— Я считаю, что мы получили вызов. Это открытое издевательство над следствием. Жертвы бандитам не нужны, выбор сделан случайно. Жребий пал на музыкантов.

— Как любит поговаривать Трифонов, «мотивируйте».

— Они не могли не знать, что вокруг дела возникнет скандал. Исчезновение одного неприметного обывателя еще можно скрыть. Но исчезновение в одночасье группы известных музыкантов не может остаться незамеченным.

— А как же Шейнин, Рутберг и Муллер? Они поехали в аэропорт и пропали.

— Другой случай. Их ждали далеко от Москвы, а не в Московской области на свадьбе. Люди, отправляющиеся в аэропорт, непременно берут с собой паспорта, которые и являются главной целью налетчиков. Я не думаю, что на свадьбу в близлежащий город надо брать с собой загранпаспорта. К тому же нефтяная компания, где работали Муллер, Шейнин и Рутберг, стояла на грани банкротства. Все активы были переправлены в зарубежные банки, и исчезновение трех коммерческих директоров расценивалось как бегство из России. Все продумано, комар носа не подточит. А тут перед нами наглая бандитская вылазка. С тем же успехом они могли устроить налет на деревню и перебить всех жителей. Но они хотят дать нам знать, кто и почему совершил налет. Оставив тем самым свою визитную карточку и доказать, что они еще сильны и им море по колено.

— Значит, бандиты объявляют нам войну?

— Я так не думаю, Геннадий Алексеич. Все куда проще. Руководители преступного сообщества сдают нам то, в чем они больше не нуждаются. Ведь боевики выполняли приказ, а не планировали свои действия. Теперь их уничтожат. Кто сделает это первым, неизвестно. Может быть, новый состав головорезов, может, милиция, а может, и та женщина, что изображена на фотографии.

— Вы и такой вариант не исключаете?

— А почему нет? Им же нужен козел отпущения, на которого спишут все грехи. Она подходит на эту роль. Или вы серьезно думаете, что преступный клан позволил бы ей убивать безнаказанно своих людей? Устроить ловушку этой дамочке ничего не стоит. Они же знают, к кому она пойдет в следующий раз. И не мешают ей.

— А может, эта дамочка высосана из пальца и ее вовсе не существует? Фотографии и следы оставляют нам для головоломки. А на фотографиях мы видим манекенщицу, позирующую на фоне трупов. «Шерше ля фам» — ищите женщину.

— Интересная мысль, Геннадий Алексеич. Я над ней подумаю. В одном вы правы несомненно. Убийца не позволит себя фотографировать на месте преступления. Слишком навязчиво и рискованно. Тем более если предположить, что они и дальше собираются работать в том же ключе.

— Пофигизм. Она смертельно больна и вряд ли думает о себе.

— Пусть так. Но довести свое дело она хочет до конца. Зачем же самой себе ставить подножки? Фотографии можно прислать после окончания работы, когда со всеми врагами будет покончено. Да еще отчет о результатах своего труда приложить.

— Да, задачка. Боюсь, что и мне надо будет серьезно подумать. Наши с вами консультации очень важны, но как только вы выходите из моего кабинета, я понимаю, что мы не нашли ответов, вопросов лишь прибавилось.

— В деле заняты такие прославленные следователи, как Трифонов и Задорина. Но силы надо было бы разделить. Нет необходимости Задорину и Трифонова отправлять на одно место происшествия. Им тесно вместе. Александр Иваныч очень тонкий психолог. Почему бы ему не заняться вплотную руководством преступного сообщества? Задорина вполне справится с текучкой.

Колычев с горечью усмехнулся:

— Если, конечно, считать текучкой развешенные по московским квартирам трупы. Как гирлянды на елке. Но вы правы. Я вижу, расследование пробуксовывает, мы подолгу топчемся на одном месте. Хорошо, спасибо, Наталья Пална. Появится Задорина, вызовите ее ко мне.

Наташа покинула кабинет генерала. Ей не давала покоя найденная заколка в квартире Пекарева. То, что какая-то красотка в таких же, как у нее, париках попадается на глаза свидетелям и разбрасывает окурки, это еще можно понять. «Указатель на перекрестке» все равно покажет на Наташу. Но зачем надо оставлять улики, опровергающие Наташи-ну причастность к делу? Отпечатки пальцев — это уже серьезно. Бросить чинарики со следами слюны можно по неграмотности, но отпечатки? Явный перебор. Жаль, что Наташа не может спросить об этом напрямую у Толстикова. Парень заигрался. Теперь он вряд ли покажется ей на глаза. Только если с оружием в руках в темном месте у нее за спиной. Скоро это должно случиться. Совсем немного осталось тех, кого Толстиков хочет убрать ее руками. А там последует расчет и с ней. Круг замкнется, и следствие будет закрыто. Если только Трифонов не доберется до верхушки. Трудно. Очень трудно. В руках следствия нет ни единой ниточки, ведущей к главарям. Если ему не помочь, сам он не справится.