Сомнения Алексея Палыча были тут же развеяны воплями Шурика. Он мчался навстречу группе и радостно орал:

— Деревня!.. Деревня!..

Веник тоже прискакал за ним вслед. И у него был возбужденный и радостный вид. Он лаял, подпрыгивал и пытался лизнуть руку Валентины. Валентина подставила ему щеку, которую Веник с наслаждением облизал. На Шурика она, как впрочем и остальные, внимания не обратила. Не удалось Шурику спекульнуть на хорошей новости. Все прекрасно понимали, что если впереди деревня, то Шурик тут ни при чем, к ней выйдут и без его помощи.

Лес впереди посветлел, начал редеть. Ребята вышли на открытое место и километрах в полутора увидели деревню. Она расположилась на взгорке, были хорошо видны дома и сараи, стоявшие вольготно, не впритык друг к другу.

Дорога, заросшая травой, подорожником, одуванчиками, вела прямо к деревне.

Алексей Палыч надел очки и сразу разглядел, что с одного конца к деревне подходят столбы связи. «Как минимум — телефон», — с удовлетворением подумал он.

— Побегу занимать очередь в магазин? — спросил Шурик.

Очень уж хотелось ему хоть чем-то быть полезным для ребят. Но группа уже отринула его окончательно.

— Займи лучше на автобус, — посоветовал Стасик. — Для себя лично.

— Может быть, не ходить всем, а послать только за продуктами? — предложила Валентина.

— Нет, нет, — поспешно вмешался Алексей Палыч. — Деревня небольшая, в ней может и не быть магазина. Придется покупать у местных жителей, а это гораздо сложнее. Потом, знаешь, как бывает в деревенских лавках, придешь, а продавщица ушла корову доить или на свадьбу. Нет, пойдем вместе.

Алексей Палыч взглянул на Лжедмитриевну. Вот сейчас-то и нужна была ее поддержка. Если, конечно, не наврала она ночью, что решила прекратить поход.

— Идем все, — сказала Лжедмитриевна.

Очевидно, Бюро прогнозов выполнило свою дождевую норму и теперь снова выпустило солнце на небо. Низкие серые облака сменились мощными кучевыми. Небо стало высоким и синим. Сверху лилось тепло. Мокрая одежда нагрелась и парила.

Деревушка была небольшая — домов пятнадцать. В ней и в самом деле могло не оказаться магазина. Но в какой русской деревне не найдется молока и картошки для усталых и голодных прохожих?

Первым неладное почуял Веник. Из головы цепочки он перешел в хвост и понуро плелся сзади.

Мысленно Алексей Палыч был в деревне уже пятый день и потому неладное он почувствовал вскоре после Веника. Некоторое время ему удавалось кое-как себя уговаривать: не слышно петухов — нечего им орать в середине дня; не мычат коровы — пасутся они сейчас где-то в стороне; не слышно людских голосов — работают люди в поле…

Но уже не доходя до деревни нескольких сотен метров все стало ясно.

Заросшая травой дорога перешла в заросшую травой улицу.

Группа медленно брела по центральной и единственной улице. По бокам ее стояли столбы с оборванными проводами. Повалившиеся палисады догнивали перед безглазыми домами. Кое-где в оконных переплетах поблескивали осколки стекол. Крыши домов поросли мхом ядовито-зеленого цвета или обрушились. Бревна, из которых были сложены срубы, посерели, растрескались по торцам. Некоторые дома сильно покосились. А всякие сараюшки и пристройки для скота завалились, наверное, уже давно.

Лет уже пятнадцать, пожалуй, как бросили эту деревню.

А вот магазин здесь все же имелся.

Один из домов был когда-то наполовину жилым. Над второй половиной висела жестяная вывеска в деревянной рамочке. Краской, бывшей когда-то синей, на ней кривоватыми буквами выведено «ПРОДМАГ» и нарисована не то ромашка, не то шестеренка.

Дверь «продмага» вывалилась наружу.

Алексей Палыч обратил внимание на то, что именно у этого дома заканчивалась линия столбов. Положив свой шест на землю, он подошел к дому и попробовал пальцем бревно сруба. Палец ушел в гнилое дерево, как в торф. Покачав головой, Алексей Палыч осторожно наступил на дверь. Она выдержала, не провалилась. Пол кряхтел, но тоже выдержал. Лучше всего в помещении сохранились пустые полки, на которых когда-то хранились продукты. В приличном состоянии был и прилавок. Что надеялся тут найти Алексей Палыч? Ничего. Просто хотел убедиться, что полоса везенья кончилась, а робкий огонек надежды был затушен чьим-то могучим дуновением.

И все же он нашел то, к чему так давно стремился.

Словно в насмешку, на стене помещения висел телефонный аппарат. Он и выглядел даже довольно прилично, будто кто-то специально посещал эту деревню, ухаживал за аппаратом, протирал его для того только, чтобы поиздеваться над Алексеем Палычем.

Алексею Палычу так хотелось, чтобы телефон зазвонил, что если бы это случилось, несмотря на оборванные провода, он бы поверил. Но у телефона и трубки не было.

Алексей Палыч вышел на улицу. Ребята, скинув рюкзаки, сидели прямо на дороге. Во взглядах их было ожидание, словно Алексей Палыч мог вынести из лавки какие-то новости.

— Переселились уже давно, — сказал Алексей Палыч. — Переехали, наверное, на центральную усадьбу, в новые дома. Никто не хочет теперь жить без газа, без электричества. Конечно, в домах что-то осталось, но, сами понимаете, ничего съедобного. Может быть, в огородах сохранилась картошка… Хотя вряд ли: за такой срок она давно выродилась.

— Я сбегаю посмотрю, — поспешно отозвался Шурик.

Алексей Палыч не был уверен в том, сумеет ли Шурик отличить картофельную ботву от прочей зелени, и хотел сходить сам, но тут же вспомнил, что сейчас всего лишь начало июня.

— Не надо, — сказал он. — Я забыл, что в это время никакой картошки еще не может быть. Давайте думать, что делать дальше.

— Идти, — сказал Стасик.

— Куда? Опять на север?

— Нужно искать дорогу, — сказал Гена. — Люди тут жили? Продукты им привозили? Сами они куда-то ездили? Должна быть еще дорога.

— Точно, — сказал Стасик. — Они же отсюда по дороге ехали, а не по воздуху. Надо обойти деревню кругом.

Шурик опять заегозил, стал доказывать, что на разведку лучше всего послать его. Видно, калорий в нем оставалось еще немало. Но услуги его отвергли.

— Ты вышел из доверия, — сказал Стасик. — Если бы здесь ходил автобус, тебя бы отправили домой. Гена, пойдем сходим.

Стасик и Гена ушли. Вернулись они через полчаса.

— Другой дороги нет, — сообщил Стасик.

— Надо было идти не направо, а налево, — сказал догадливый Шурик.

— Я всегда говорил, что ты умница, — мрачно сказал Стасик. — Что будем делать, Елена Дмитриевна?

— Кто плохо себя чувствует? Кто не может идти? — спросила Лжедмитриевна.

Никто не отозвался.

— Очень жаль, но ничего другого нам не остается: придется вернуться и двигаться в другую сторону.