Я тяжело выдохнула, едва не застонав. Скорее почувствовала, чем осознала, как прижимаюсь к нему ближе, сначала притягивая за рубашку, а затем скользя рукой к вороту и обнаженной шее.

Прохладной, мягкой, с отчаянно бьющимся пульсом под светлой кожей.

Кончиками пальцев проникла в белый водопад за ухом, очерчивая линию роста волос.

Люциан тихо выдохнул, вдруг прикусывая меня за нижнюю губу, а потом полностью засасывая верхнюю.

Я застонала, чувствуя, как сгораю изнутри. Как лопаются все струны разума, горячим металлом заливая вены, скапливаясь ноющим жаром внизу живота. До крика, до судорожно сжатых пальчиков на ногах.

Светлые силы, когда этот поцелуй успел стать таким эротичным?

Нет, он таким был с самого начала.

Я задыхалась, ощущая, что вот-вот умру в собственном огне. В его огне.

Но в этот момент он внезапно отстранился, практически вырвав у меня стон разочарования.

— Лариана, — произнес он невероятно низко, с легкой вибрацией, от которой во всем теле разлилась неодолимая слабость, — ты простишь меня?

Кажется, я задержала дыхание, чувствуя, как улыбка сама просится на губы. Под ребрами неистово хлопала крыльями демонова туча бабочек.

— Прощу, — тихо ответила я, внезапно краснея и смущенно опуская глаза. Ведь, по сути, мне и прощать его было не за что, он исполнял свой долг. — Прощу, если вы ответите мне на вопрос…

Внезапно стало невероятно страшно спросить то, что вертелось на языке. Даже похолодели кончики пальцев, которыми я перебирала маленькие пуговицы на мужской рубашке. Кружочки красного золота на темно-синем фоне прекрасно отвлекали внимание от глаз. Губ. Морозного дыхания с легким запахом ментола.

— На какой, Лариана? — немного мурлыкающим голосом уточнил он.

Я выдохнула, чувствуя, как кровь сильнее приливает к пунцовым щекам.

— Что это все значит? — едва ворочая языком, произнесла я. Словно горло внезапно сжалось от страха.

И стало еще более неловко, когда краем глаза я заметила расцветающую улыбку в уголках его губ. Таких красивых губ…

— Что именно ты имеешь в виду? — И тембр голоса еще больше стал похож на кошачий. Тигриный. Игривый.

— Ну, ваши слова… О том, что должен испытывать ректор к магиане. И о том, что испытываете вы…

Казалось, я вот-вот провалюсь сквозь землю. Наверно, лучше бы так оно и случилось, потому что улыбка на его губах стала вполне настоящей.

А я так и не решалась поднять глаза, пока он вдруг не коснулся моего подбородка, почти заставляя посмотреть на себя.

И когда наши взгляды встретились, воздух снова заискрил.

— Что же тут непонятного, Лариана? — мягко произнес он, заставляя меня снова и снова ощущать волны дрожи от каждого произнесенного им слова.

Он словно пытался вынудить меня произнести это все самой. И наслаждался моим смущением. А я кусала губы, все сильнее сгорая в расплавленном серебре его глаз.

В конце концов, собравшись с духом, я зажмурилась, чтобы не видеть его реакции, и проговорила:

— Господин Люциан, вы хотите быть со мной?

Получилось как-то малопонятно и совершенно глупо. Но если он и сейчас сделает вид, что не в курсе, в чем был смысл вопроса, пожалуй, я культурно попрощаюсь и уйду к себе в общежитие сгорать со стыда в одиночестве.

Несколько долгих мгновений прошли в тишине, и только ужасно громкий стук моего сердца отсчитывал доли секунд.

Я распахнула глаза, чтобы понять, почему он молчит. И тут же встретилась с темно-серым взглядом.

Губы ректора оставались неподвижны, но в глазах, направленных на меня, застыла улыбка.

— Пожалуйста, зови меня Дэйн, — вдруг сказал он.

По затылку к пояснице ухнула волна мурашек. А потом он наклонился к моему лицу и медленно коснулся приоткрытыми губами рта. Едва заметно, двигаясь снизу вверх, отстраняясь и тут же снова опускаясь. Играя на мне, как на струнах гитары, заставляя податься навстречу, приоткрывая рот, с закрытыми от восторга глазами жадно ловить его ускользающее дыхание.

Затем с внезапной хрипотцой он добавил, шепча слова прямо в губы:

— Я не просто хочу быть с тобой, Лариана. Я хочу, чтобы ты была моей…

Это было сумасшествие. Ураган, смерч, маленькая смерть. Его губы на моих губах, на шее, в ямке ключиц. Горячий рот, ласкающий мочку уха, язык, прочерчивающий обжигающие дорожки на плечах.

Светлые силы, в какой-то момент мне стало душно в собственном платье!

А его руки на моих бедрах выше кромки укороченной юбки, выше даже линии чулок! Они заставляли меня одновременно сгорать от стыда и чего-то гораздо более сильного и горячего.

Он сводил меня с ума. Дэйн Люциан Кастро-Бриен, глава императорской академии. Мой ректор.

Дэйн…

А потом по аллее начали разноситься многочисленные голоса. Магиане возвращались с полигонов, настало время обеда.

В тот же миг Дэйн что-то сотворил, и в воздухе вокруг нас повисло непроницаемое черное полотно. Как дым, клубящийся вокруг, но не причиняющий ни малейшего дискомфорта.

Я изумленно оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, что произошло. Но не видела ничего и никого, кроме ректора. Исчезли деревья, кустарники, цветы с изумрудной травой.

Снова был только он.

— Ты видишь полог Тьмы? — с легкой улыбкой поинтересовался он, слегка склонив голову набок и с интересом наблюдая за мной.

— Было бы лучше сказать, что я ничего не вижу, — покачала головой, снова немного смущаясь. Когда он вот так смотрел на меня, тело просто отказывалось повиноваться. — Кругом чернота. И в… ты.

Странно было звать собственного ректора на «ты». Странно-горячо и дерзко-приятно. А еще приятнее было звать его Дэйн. Так, как я всегда и делала, засыпая вечерами с его именем, произнесенным одними губами.

— Как правило, полог Тьмы видит только создатель, — ласково проговорил он, убирая мне прядь волос за ухо и едва заметно улыбаясь. — Или тот, кто изучает некромантию достаточно долго. Остальным кажется, что поляна пуста.

Я покраснела. Его большой палец осторожно обвел по контуру мою ушную раковину, медленно спускаясь по шее вниз. А взгляд, напоминающий грозовой дождь, внимательно следовал за ним, не отрываясь ни на миг, оставляя на коже еще больше мурашек.

Затем Дэйн резко посмотрел на меня и проговорил, продолжая тихонько поглаживать основание шеи:

— Как я и говорил, за свою репутацию я переживаю мало. Но для нас обоих будет лучше вести себя так… словно между нами никогда и ничего не было. Поверь, связь с ректором не облегчит тебе учебу.