– То есть как ушла? – удивился Бишоп.

– Не знаю.

– Вообще ушла?

Сэмюэл кивнул.

– А она вернется?

Он пожал плечами. Говорить не хотелось: боялся, что, раскрыв рот, тут же расплачется.

– Значит, может и не вернуться? – уточнил Бишоп.

Сэмюэл снова кивнул.

– Считай, тебе повезло, – сказал Бишоп. – Я серьезно. Вот бы и мои предки куда-нибудь свалили! Сейчас ты этого не понимаешь, но твоя мать сделала тебе лучший подарок.

Сэмюэл беспомощно уставился на друга.

– Почему? – горло его словно превратилось в завязанный узлом шланг.

– Потому что теперь ты станешь мужчиной, – пояснил Бишоп. – Ты свободен.

Сэмюэл молча понурил голову и принялся ковырять грязь ногой: так было легче.

– Тебе не нужны родители, – продолжал Бишоп. – Может, ты пока что этого не понимаешь, но тебе вообще никто не нужен. Это твой шанс. Возможность изменить жизнь, стать другим человеком – лучше, чем был.

Сэмюэл нашел на дне пруда камешек, подцепил его носком и отбросил.

– Это такая тренировка, – не унимался Бишоп. – Трудная тренировка, которая сделает тебя сильнее.

– Я не солдат, – подал голос Сэмюэл. – И это не игра.

– Да ну прям, – ответил Бишоп. – Все на свете игра. И тебе надо решить, чего ты хочешь: победить или сдаться.

– Чушь какая-то.

Сэмюэл выбрался на берег, подошел к дереву, под которым сложил одежду, уселся на землю, обнял колени, принялся медленно раскачиваться взад-вперед и наконец расплакался. Из носа текло, лицо скривилось, легкие сводил спазм.

Бишоп тоже вылез из пруда.

– Я так понял, ты решил сдаться.

– Заткнись.

– Слабак.

Бишоп встал рядом с ним. Мокрые плавки обвисли, с них капала вода. Бишоп подтянул трусы.

– Знаешь, что тебе нужно сделать? – спросил он. – Тебе нужно найти другую.

– Так не бывает.

– Да не мать, а женщину.

– И что?

– Тебе нужно найти другую женщину.

– Зачем?

– Ну как зачем, – рассмеялся Бишоп. – Чтобы ею пользоваться. Делать с ней всякое.

– Не хочу.

– Девок вокруг полно. Тебе любая даст.

– А толку?

– Ну как, – Бишоп шагнул к Сэмюэлу, наклонился, погладил его ладонью по щеке. Рука у Бишопа была холодная и мокрая, но мягкая и нежная. – Ты ведь еще ни разу этим не занимался?

Сэмюэл поднял глаза. Его пробрала дрожь.

– А ты? – спросил он.

Бишоп снова рассмеялся.

– Я много чем занимался.

– И чем же, например?

Бишоп примолк. Убрал руку. Подошел к дереву, прислонился к стволу, подтянул мокрые плавки.

– В школе полно девчонок. Позови какую-нибудь на свидание.

– Не поможет.

– У тебя ведь наверняка кто-то есть? Тебе же нравится кто-нибудь из девчонок?

– Никто.

– Врешь. Скажи. Тебе нравится одна девчонка. И я знаю, кто.

– Ничего ты не знаешь.

– Еще как знаю. Ну давай, не бойся, скажи. – Бишоп подошел к Сэмюэлу, отставил ногу, упер руки в бока: поза победителя. – Это же Бетани, да? – спросил он. – Ты втюрился в мою сестру.

– Неправда! – крикнул Сэмюэл, но и сам понимал, что Бишоп ему не поверит. Слишком громко он возмутился, слишком поспешно бросился возражать. Врать Сэмюэл никогда не умел.

– Ты в нее втюрился, – сказал Бишоп. – И хочешь ее трахнуть. Что я, не вижу, что ли.

– Ты все врешь.

– Да ладно. Я же не против.

Сэмюэл встал.

– Я домой, – заявил он.

– Пригласи ее на свидание.

– Папа наверняка уже волнуется, куда я пропал.

– Не уходи, – Бишоп схватил Сэмюэла за плечи, чтобы удержать. – Подожди чуток.

– Зачем?

– Хочу тебе кое-что показать.

– Мне пора.

– Я быстро.

– Что ты хочешь мне показать?

– Закрой глаза.

– И как я с закрытыми глазами увижу, что ты хочешь мне показать?

– Делай, что тебе говорят.

Сэмюэл громко вздохнул, чтобы показать, как его все достало, и закрыл глаза. Бишоп отпустил его плечи. Сэмюэл услышал шаги Бишопа, потом что-то мокрое шлепнулось на землю.

– Можешь открывать, – наконец разрешил Бишоп. – Только чуть-чуть. Приоткрой глаза.

– Ладно.

– Только чуть-чуть, понял? Давай.

Сэмюэл приоткрыл глаза и сперва не увидел ничего, кроме размытых ярких пятен света. Бишоп расплывался перед глазами в розовую круглую кляксу. Сэмюэл открыл глаза чуть шире. Бишоп стоял в нескольких шагах от него. Сэмюэл заметил, что тот голый. Трусы валялись у него под ногами. Сэмюэл невольно перевел взгляд на его пах. Он так делал регулярно – в раздевалках, в туалетах, пользуясь любой возможностью сравнить собственное тело с чужим: кто больше? Кто меньше? Все эти вопросы казались невероятно важными. Он уставился на пах Бишопа, но члена не заметил. Бишоп подался вперед, чуть согнул колени, словно в поклоне или реверансе, и зажал пипиську между ног, так что Сэмюэл увидел лишь гладкую кожу.

– Вот так она и выглядит, – пояснил Бишоп. – Моя сестра.

– Эй, ты чего?

– Мы же близнецы. Вот так она и выглядит.

Сэмюэл таращился на тело Бишопа, на его туловище с выпирающими ребрами, поджарое, но крепкое, напряженное, мускулистое. Глазел на треугольничек кожи между ногами.

– Представь, что это она, – предложил Бишоп, шагнул к Сэмюэлу, прижался щекой к его щеке и прошептал на ухо: – Просто представь.

Бишоп положил руки ему на пояс, стянул с него трусы. Мокрые плавки сползли ему на щиколотки. Сэмюэл почувствовал, как дрожит его маленький член, как он сморщился от холода.

– Представь, что я Бетани.

Бишоп повернулся к нему спиной, так что теперь Сэмюэл видел лишь изгиб его бледных плеч и спину. Бишоп взял руки Сэмюэла и положил себе на бедра. Наклонился вперед, прижался задом к Сэмюэлу, и тому вдруг снова, как утром на остановке, почудилось, будто все это происходит не с ним и он наблюдает за всей этой сценой откуда-то издалека. Происходившее казалось абсурдом. Сэмюэл подумал, что это даже не он, а случайное сочетание каких-то частей, из которых никогда не складывали целое.

– Ну что, представил? – спросил Бишоп. – Помогло?