– В книге пророка Исайи Господь говорит: «Не бойся… ибо Я изолью воды на жаждущее и потоки на иссохшее; излию дух Мой на племя твое и благословение Мое на потомков твоих. И будут расти между травою как ивы при потоках вод»[21].

И, ничего больше не прибавив, пастор Джон пошел к двери. На секунду он задержался на пороге, а потом беззвучно выскользнул в коридор.

Следующий день прошел более или менее спокойно. Мэгги даже как будто стало немного получше – она с аппетитом поела и безропотно перенесла все назначенные Фрэнком процедуры. Несмотря на это, я решил снова остаться с ней на ночь.

Время приближалось к полуночи, когда в дверь постучали так тихо и деликатно, что я подумал: либо этот человек хочет, но боится войти, либо это настоящий джентльмен-южанин, который никогда не позволит себе ворваться без предупреждения в комнату, где находится леди.

Верным оказалось последнее. Когда я открыл дверь, на пороге стоял мужчина в ярко-оранжевом галстуке-бабочке, белоснежной рубашке из оксфордки, накрахмаленных брюках табачного цвета и тонких золотых очках. Я узнал его сразу – передо мной стоял сотрудник больничной бухгалтерии Джейсон Тентуистл, с которым года два назад у меня возник небольшой конфликт.

Тентуистл меня тоже узнал. Он поправил очки и протянул руку для пожатия.

– Хорошо, что я вас застал, мистер Стайлз. Я вот что хотел вам сказать… Если они… – Тентуистл показал на сестринский пост и дверь ординаторской. – Если врачи или персонал решат взять какие-то дополнительные анализы или предложат какие-то дополнительные процедуры – соглашайтесь не раздумывая. Уверен, что все финансовые вопросы мы так или иначе сумеем урегулировать. – Так и не заглянув в палату, он повернулся и пошел прочь, но я успел поймать его за рукав, и Тентуистл посмотрел на меня настороженно, как глядят друг на друга совершенно незнакомые люди.

– Спасибо, что зашли, Джейсон, – сказал я. – Мы вам очень признательны.

Он улыбнулся, чуть заметно кивнул и удалился, стараясь не слишком стучать каблуками.

Примерно к полудню следующего дня организм Мэгги частично справился с проблемами; ей, во всяком случае, больше не нужна была впитывающая подкладка, и я помог ей добраться до душа. Мэгги, однако, понадобилось довольно много времени, чтобы вымыться: синяки и ушибы покрывали все ее тело, и любое движение причиняло ей сильную боль.

После душа она надела больничный халат, и мы медленно, не торопясь, прогулялись по коридорам больницы. Мэгги держала меня под руку, но из того, как она повисала на моем локте, я заключил, что силы к ней еще не вернулись. В одном из коридоров нам попалось широкое смотровое окно инкубатора родильного отделения. Здесь Мэгги остановилась и, прижавшись лбом к стеклу, долго смотрела на шестерых младенцев, мирно спавших за окном. Когда она, наконец, сумела оторваться от этого зрелища, я увидел на стекле несколько капелек, которые медленно сползали на подоконник.

После обеда в палату заглянул Эймос, одетый в свою черную полицейскую форму. Несмотря на обожженную кожу и отсутствие бровей, выглядел он так, словно ничего особенного с ним не произошло. В руках он держал два стакана с молочно-шоколадными коктейлями. Подойдя к койке Мэгги, он поставил их на тумбочку и достал из кармана рубашки две запечатанные в целлофан соломинки.

– Доктор Палмер разрешил, – пояснил Эймос, заметив мое протестующее движение. – Я специально спрашивал. – Он опустился возле кровати на колени и подсунул под плечи Мэгги свою огромную ладонь.

– Ну, как поживает наша девочка? – проворковал он с такой глубокой нежностью, что за каждое сказанное им слово можно было не колеблясь отдать миллион.

Мэгги медленно улыбнулась. Она очень устала физически и была вымотана эмоционально. Неизвестность угнетала ее, но она старалась этого не показать. Сделав глоток из стакана с болтушкой, Мэгги слегка кивнула:

– Хотелось бы лучше.

– Миссис Стайлз… – Эймос сделал строгое «полицейское» лицо. – Вы должны рассказать мне, кто это сделал. Кто напал на вас?

Мэгги слегка наклонилась вперед, и я подсунул ей под спину подушку.

– Я никогда их раньше не видела. Их было двое, оба – чернокожие, довольно высокие. На вид им лет по сорок, возможно, чуть больше или чуть меньше. И еще они были сплошь покрыты татуировками – просто живого места нет! Один, тот, что повыше, был без рубашки, и я видела, что у него изрисованы не только руки, но и грудь, и спина.

– Смогли бы вы опознать их, миссис Стайлз?

Мэгги кивнула, и Эймос, достав из кармана рубашки две небольшие фотографии, поднес к ее лицу. Мэгги вгляделась в снимки, сделала еще глоток и кивнула:

– Да, это они.

Эймос убрал фотографии.

– Это два брата: Антон и Феликс. Оба отбыли длительный срок в тюрьме, где стали опытными татуировщиками. По-видимому, они тренировались друг на друге, так что теперь их тела действительно сплошь покрыты разными рисунками. Отыскать их, я думаю, будет не трудно – они же разрисованы как тот персонаж из «Моби Дика»… как бишь его?.. – Эймос прищелкнул пальцами. – Ну который требовал себе гроб-челнок…

– Квикег, – подсказал я негромко.

– Точно!.. – Эймос кивнул. – Так вот, пока эти двое сидели в тюрьме, они делали татуировки всем желающим, а плату брали в основном информацией. Иными словами, они были в курсе всех тюремных новостей и прекрасно знали, что поделывает Джон и где его искать.

– Пастор Джон говорил, что у него было трое… коллег.

Эймос снова кивнул.

– Третьего зовут Уиттакер, но в наших краях его никто не видел. В тюрьме у него была кличка Призрак. Обстоятельства сложились так, что на третьем году заключения его перевели из переполненной камеры на пару этажей ниже, где было посвободнее. Там он воссоединился со своими бывшими подельниками. По чистой случайности в одной камере с ними оказался и полусумасшедший голливудский пиротехник, что, мне кажется, может отчасти объяснить внезапно возникшую у Антона и Феликса любовь к поджогам. Кстати, из тех сведений, которые удалось собрать следователям, Антон, Феликс и Уиттакер почти не скрывали, чем они намерены заняться после освобождения.

– Но почему – мы?.. Почему они хотели сжечь наш дом? – спросила Мэгги.

Эймос покачал головой.

– Как раз сейчас я над этим работаю, но у меня пока нет никаких конструктивных идей. Разве только одна… Ваш дом находится через дорогу от моего.

Мэгги кивнула, посмотрела на меня и снова повернулась к Эймосу.

– А где сейчас Аманда и Маленький Дилан?

– Аманду я только что видел в коридоре. Дилан у ее матери. Мы тоже пока переехали к ним.

– Ты боишься? – спросил я напрямик.

Эймос вскинул глаза. Некоторое время он пристально смотрел на меня, потом медленно покачал головой.